Летят Лебеди. Том 2. Без вести погибшие. Геннадий Анатольевич Веретельников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ партизанам? А я просто нарисовала звезду и герб своей Родины – серп и молот. Меня начали избивать. Очень больными были первые несколько ударов, до крови покусала губы, чтобы не кричать, но всё же стонала, пока не потеряла сознание.

      Так я попала в концентрационный лагерь в тридцати километрах от Осло, а потом меня перевели в лагерь, что в центре Германии. Выдали полосатое платье-рубаху и номер к платью, деревянные башмаки. Мой лагерный номер 34782, винкель – красный треугольник с буквой «Р», что означало «политическая заключённая № 34782, русская.

      Поместили в карантинный блок. Завоет сирена – подъём, всех выгоняют строиться на лагерь-аппель (проверку). Несколько бараков закреплено за одной эсэсовкой – женщиной-палачом. Они нас считают, мимоходом награждают пощёчиной, тех, кто не может стоять – пинком. Сверяют общее число. Если в каком бараке не хватает – пускают собак. И тогда найденную жертву собаки или загрызают до смерти, или её добивают и она попадает в крематорий.[76] У меня оставался сын и мне надо было выжить, и вот наконец, меня почти оставили в покое, определили в блок, для особо опасных русских, где я и должна была, по их версии тихо сдохнуть от голода, тяжёлой работы и побоев, но не тут-то было. У меня цель – побег, потому для начала я возглавила одну из подпольных ячеек комитета, который, впоследствии и организовал побег. Побег, который разработал в мелких деталях наш Командир – подполковник Бурмин. Сам он сбежать уже не мог – Аджимушкайский Ад забрал остатки его здоровья – передвигаться Командир мог только с помощью костылей, а наш дистрофический организм не позволял нести его, после совершения побега…

      Побег удался. Потом долгое путешествие в пустом вагоне в неизвестном для нас направлении. Потом девочка Одри. Потом Арман. Мы были свободны, но Родина была далеко. Сопротивление. Госпиталь. Работала не покладая сил. Потом настало время возвращения на Родину. Сводки с фронта были обнадёживающие. Львов наш. Войска уже вышли к границам СССР. Арман предоставил нам самолёт, и мы начали собираться домой. Руководил сборами наш Наум, мастер на все руки, полиглот, шутник и немного бабник, умудрился влюбиться в Одри, но в тоже время и абсолютно бесстрашный боец, когда дело доходило до боя.

      Помню, как он однажды вошёл к нам в госпиталь «Сопротивления» и не поздоровался со мной, а сразу начал заигрывать с медсестричкой-француженкой, ну я к нему подошла сзади и дала дружеский подзатыльник со словами:

      – Ты почему не поздоровался, Наум?

      – Отметил вас, мадам, сразу, но заменил громкую фразу на полупоклон, чтобы не отвлекать и не прерывать скрежет медицинско-инструментальный ритм, – как обычно отшутился он, но при этом покраснел, как помидор.

      – Я тебя неделю не видела, как протекает твоя жизнь? – спросила я.

      – Неделя была циничной.

      – Почему?

      – Томительным ожиданием очередной встречи с оккупантами земли французской, СКАЧАТЬ