Карфаген должен быть разрушен. Александр Немировский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пестумских роз и лаврентийских фиалок. Чад дешевых харчевен и вонь сточных канав, казалось бы, навсегда изгнаны ароматами, приятными людям и богам.

      В первый день триумфа с восхода до полудня на глубоких деревянных носилках важно проплывали раскрашенные терракотовые фигуры в позах пирующих. Ветер тормошил и вздымал на их головах пучки конского волоса, или мочала, из которых иногда высовывались бычьи рожки. Рогатые изображали реки Македонии и Эпира, безрогие – горы этих побежденных стран. Нет, это не красочная декорация, наподобие той, что украшает задник сцены, не обозначение театра военных действий. Горы и реки, представленные наскоро слепленными и обожженными фигурами, были призваны свидетельствовать о римской доблести.

      Римляне, стоявшие по обеим сторонам Священной дороги, – улицы, ведущей на Капитолий, вслух читали надписи на табличках, прикрепленных к фигурам:

      – Аксий! Нестос! Граммос! Линкос! Стримон! Родоп! Ахелой! Керван! Олимп!

      Последнее название вызвало бурю ликования и выкрики:

      – Ио, триумф! Ио, триумф!

      Да ведь это Олимп! Обиталище бессмертных богов! Сами боги с высоты Олимпа наблюдали за битвой, навсегда повергшей Македонию и ее царей.

      После полудня улицы вновь заполнились праздничной толпой. Над нею, на высоких шестах, – размалеванные и подписанные внизу деревянные щиты. Приглядевшись, можно понять, что они изображают крепостные стены с висящими над ними значками римских легионов и манипулов[1]. Сто двадцать пять щитов! Сто двадцать пять поверженных городов… В бесконечном, чуждом римскому уху перечне их названий есть имена, более древние и знаменитые, чем сам Рим. Один из городов был прославлен Гомером, в другом родился бессмертный певец Орфей, в третьем – великий Александр.

      А куда делись люди, их населявшие? Они изображены на деревянных досках – головы смиренно опущены, оковы на руках и ногах. Хаоны, атинтаны, феспроты, кассопеи, молоссы, паравеи, тимфайи, оресты, афаманы… и десятки других племен, превращенных в одно безымянное племя рабов.

      Сколько пленных? На этот вопрос ответил огромный деревянный щит (его с трудом несли четверо носильщиков) с цифрой «157 232». Римляне любили точность. Ровно столько вчерашних македонян и эпирцев – мужчин, женщин, детей, сохранив человеческий облик, перестали быть людьми.

      Первую половину следующего дня занял показ вражеского оружия. Сариссами – этими длинными, тяжелыми копьями двести лет назад вооружил македонских гоплитов царь Филипп. Сариссы сломили Элладу, бросили к ногам Александра «царя царей» Дария, обратили в бегство слонов индийского царя Пора. Ни один народ, кроме римлян, ни одно войско, кроме римского, не могло выдержать натиска македонской фаланги, ощетинившейся сариссами.

      Знатоки безошибочно определяли в груде оружия луки пехотинцев, луки всадников, скифские, родосские, критские, фракийские луки. В толпе завязался спор о дальнобойности луков и пробивной силе стрел. Поэтому повозки с пращами и свинцовыми ядрами для баллист прошли незамеченными. Но вот уже режет глаза блеск начищенных мелом мечей. Мечи короткие и прямые лакедемонские, изогнутые фракийские, длинные сарматские, подобранные на поле боя, все они будут переплавлены в гладиусы[2], ибо лучший меч – это меч победителя.

      В тот же день, после обеда, по улицам пронесли захваченные у врага драгоценности. Носильщики сгибались под тяжестью бочек, наполненных до краев золотой и серебряной монетой. А когда глаза утомились от блеска монет, показались лектики[3] с драгоценными кувшинами, чашками, браслетами, ожерельями, зеркалами. Вот из чего ели и пили цари и их гетайры[4], воины и богатые горожане, вот чем украшались их жены, наложницы и дочери. Пусть теперь попьют из глины и дерева. Для рабыни достаточно ожерелья из желудей!

      В третье утро триумфа Рим был пробужден хриплыми и дребезжащими голосами труб. Трубачи, собранные со всех легионов, дули что было мочи. Затем юноши в передниках с пурпурной каймой провели жертвенных быков. Широкогрудые, с лоснящейся белой шкурой, они являли собой божественное зрелище. Вздумай Юпитер вновь обратиться в быка, он избрал бы для своего земного облика одного из этих не знавших ярма красавцев.

      Не успела улечься пыль, как показалась царская повозка, украшенная чеканным серебром. Ее влекла пара вороных в золотой сбруе. Коней вел человек, которого по одежде можно было принять за царя, если бы таблички – одна на спине, другая на груди – не объясняли: «Царский конюх Эвтих».

      Сразу за конюхом другой македонянин в не менее богатом одеянии нес подушечку со сверкающей золотом и драгоценностями короной. Римляне не раз били чужеземных царей и заставляли их раскошеливаться, но короны обычно оставляли им. Эта будет принадлежать победителю. Отныне нет Македонии и македонских царей!

      – Ио, триумф! – СКАЧАТЬ