Происхождение украинского сепаратизма. Николай Ульянов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ так, как предсказывал Андрей Потоцкий, прикомандированный поляками к Выговскому и командовавший при нем польским вспомогательным отрядом. Наблюдая события, он писал королю: «Не изволь ваша королевская милость ожидать для себя ничего доброго от здешнего края. Все здешние жители (Потоцкий имел в виду обитателей правого берега) скоро будут московскими, ибо перетянет их к себе Заднепровье (восточная сторона), а они того и хотят и только ищут случая, чтоб благовиднее достигнуть желаемого».[58] Измена Выговского показала, как трудно оторвать Украину от Московского Государства. Каких-нибудь четыре года прошло со дня присоединения, а народ уже сжился с новым подданством так, что ни о каком другом слышать не хотел. Больше того, он ни о чем так не мечтал, как об усилении этого подданства. Ему явно не нравились те широкие права и привилегии, что казачество выхлопотало себе в ущерб простому народу. Некоторые из писем направленных в Москву содержали угрозу: если царь не пресечет казачий произвол и не утвердит своих воевод и ратных людей, то мужики и горожане разбегутся со своих мест и уйдут, либо в великорусские пределы, либо за Днепр. Этот голос крестьянского и городского люда слышится на протяжении всех казачьих смут второй половины XVII столетия. Протопоп Симеон Адамович писал в 1669 г.: «Воля ваша; если прикажете из Нежина, Переяславля, Чернигова и Остра вывести своих ратных людей, то не думайте, чтоб было добро. Весь народ кричит, плачет: как израильтяне под египетскою, так они под казацкою работою жить не хотят; воздев руки молят Бога, чтоб по-прежнему под вашею государскою державою и властию жить; говорят все: за светом государем живучи, в десять лет того бы не видели, что теперь в один год за казаками».[59] 10 октября 1659 г., Юрий Хмельницкий со старшиной прибыл в Переяславль к Трубецкому. Старшина извинялась за измену и жаловалась, что принудил ее к этому «Ивашко Выговский».

* * *

      Измена Выговского раскрыла московскому правительству глаза на страшный антагонизм между казачеством и крестьянством. Начали в Москве понимать, также, что десятки тысяч казаков только называются казаками, а на самом деле – те же крестьяне, которых матерые казаки и притесняют, как мужиков. После Зборова и Переяславля им удалось правдами и неправдами попасть в реестр и получить формальное наименование казака, но не воспользоваться ни одной из казачьих привилегий. Старое казачество их знать не хотело. Их устраняли от участия в казацких радах, пускали туда в незначительных количествах, а то и вовсе не пускали. При избрании Выговского, в Чигирине, рада сплошь состояла из старшины, полковников, сотников; когда «чернь» захотела проникнуть во двор в котором происходила рада, перед нею захлопнули ворота. Во всех петициях предъявленных старшиною московскому правительству, после измены Выговского, неизменно значился пункт о недопущении «черни» к разрешению войсковых дел. Борьба с нею приняла столь острый характер, что, начиная с конца шестидесятых годов XVII века, полковники начинают заводить себе «компании» СКАЧАТЬ