Рудная черта. Руслан Мельников

Чтение книги онлайн.

      Колдовская связь прервалась. Прекратилось течение истории-рассказа без слов. Из чужих воспоминаний, мыслей и чувств Всеволод возвращался к себе, в себя, в окружающую его реальность.

      Он вновь находился в Закатной Стороже, в подземелье тевтонского замка, поставленного на угорской земле. Только теперь Всеволод знал об Эржебетт и рудной черте, проведенной между мирами больше, чем прежде. Чем минуту назад? Час? Ночь? День?

      Как долго длился второй контакт с лидеркой?

      Явно дольше первого. Хотя, если поразмыслить, не столь уж и явно. Едва ли время имеет большое значение, там, где напрямую соприкасаются разум с разумом и память с памятью. ТАКОЕ ведь может происходить сразу, молниеносно, в одно мгновение.

      Может…

      Вот только слабость… Жуткая, жутчайшая слабость, от которой подламываются колени. Будто сутки рубился в лютой сече без передыху. Или нет, не так, не то. Будто перегорело… выгорело что-то изнутри. Всеволод оперся о каменный гроб.

      Тряхнул головой.

      Огляделся.

      Ничего не изменилось. Потрескивая, горит факел, косо воткнутый в шипастую решетку. Причудливые тени мечутся по стенам и сводам одиночного склепа, ставшего узилищем для Эржебетт. Сама она – обнаженная, сдавленная зубастыми осиновыми тисками-колодками – лежит, не шевелясь, в тесной клетке из серебра и стали. Клетка – вставлена в нишу каменного гроба…

      Из приоткрытой двери со сбитым наружным засовом и уцелевшим внутренним – черным оком подглядывает тьма. Там, за дверью – тоже склеп. Общий. Там в саркофагах покоятся десятки орденских рыцарей, досуха испитых нечистью.

      И – тишина.

      Похоже, времени, в самом деле, прошло не очень много. Дружинники, ожидавшие Всеволода где-то у входа в замковую усыпальницу, не зовут своего воеводу. Однорукий кастелян брат Томас тоже не торопит и не зовет на стены…

      Всеволод шумно вдохнул сухой воздух подземелья. Выдохнул. Вытер пот со лба.

      Пот был холодным. Сердце бешено колотилось в груди. Есть от чего. Эржебетт не просто поведала ему свою историю, она заставила его самого пережить случившееся в ее шкуре. И понять, прочувствовать шкурой своей. После такого человека уже не заподозришь во лжи. Ни человека, ни нечеловека.

      И как ее судить после такого? Как казнить? А судить и казнить придется. Темная тварь – есть темная тварь. И то, что ею сотворено…

      – Теперь ты знаешь, воин-чужак, через что я прошла и почему, что испытала и как, – Эржебетт говорила спокойно, с усталой улыбкой на губах. – Тебе известно, что проход между мирами открыт моей матерью и мною удержан открытым. И что моя смерть уже ничего не изменит и не остановит Набег. Но ты, конечно, вправе меня убить. Или предоставить это Бернгарду.

      Она, похоже, не сожалела о случившемся. Но своим смиренным видом и речами Эржебетт показывала, что открылась перед ним, и, открывшись, полностью отдается на его милость.

      Всеволод поморщился. Эта ее откровенность, покорность, готовность, смирение – были сейчас хуже всего. Если бы Эржебетт юлила, если бы хитрила, выкручивалась… Если бы она бесновалась, грозила или лила слезы раскаяния, в искренности которых Всеволод не преминул бы усомниться…

      Если бы…

      А так… У-у-у, треклятая ведьмина дочь! Знает ведь, как внести смятение в душу и заставить дрогнуть руку, привыкшую разить нечисть без жалости и промедления.

      Но ведь сейчас перед ним – именно нечисть. Самая, что ни на есть, настоящая. Темная тварь с лицом невинного человека. Или человек, в котором таится тварь. Какая разница? Никакой! По сути, в гробнице-узилище заперт оборотень и упырь… Пьющая-Любящая. Черная Княниня. Шоломонарка. И ко всему впридачу – ведьмина дочь, несущая в своих жилах древнюю силу Вершителей.

      Дочь… Ведьмина… Пра – пра-пра– и еще великое множество раз пра– внучка Изначальных, кровь которых некогда спасла этот мир. И чья кровь губит его теперь.

      А впрочем, кровь ли губит человеческое обиталище? Сама по себе кровь, сколь бы сильной она не была – это всего лишь кровь. Кровь не принимает решения. Все зависит от людей, пускающих эту кровь. И от людей, вынуждающих ее пускать.

      С одной стороны ведьму-мать и недоведьму-дочь загнали в угол и заставили поступить так, как они поступили. А с другой… Объявленной Бернгардом охоты тоже не могло не быть. Вполне понятно желание тевтонского магистра раз и навсегда обезопасить порубежье миров, искоренить, выкорчевать, выжечь вокруг Сторожи колдовское-ведовское племя, таящее в себе потенциальную угрозу для рудной черты.

      Это жестокий, но, в общем-то, благой, разумный и спасительный для человеческого обиталища замысел. Под корень истребить одних, чтобы спасти всех. И вот ведь как оно вышло. Вот как обернулось… СКАЧАТЬ