Социология лидерства. Теоретические, методологические и аксиологические аспекты. И. В. Котляров

Чтение книги онлайн.

      Добродетельным лидером или государственным мужем (politikos), по мнению Аристотеля, «является тот, кто, во-первых, делает то, что правильно, и, во-вторых, избегает крайностей. Например, мужество (andreia) – это обладание серединой между страхом (phobos) и отвагой (tharrhe); названия для тех, у кого избыток бесстрашия (aphobia), нет (как и вообще многое не имеет имени), а кто излишне отважен – смельчак (thrasys) и кто излишне страшится и недостаточно отважен – трус (deilos)» [21, с. 88]. Нравственная добродетель состоит в обладании серединой и в каком смысле, и что это обладание серединой между двумя пороками, один из которых состоит в избытке, а другой – в недостатке, и что добродетель такова из-за достижения середины как в страстях, так и в поступках, – обо всем этом сказано достаточно [21, с. 88].

      Вместе с тем встают вопросы: как найти необходимую середину для каждого из правителей? «Или, что то же самое, – спрашивает Аристотель, – как найти правильную меру наших чувств и действий? Для этого необходимо либо обладать практической мудростью, рассудительностью (phronesis), либо следовать примеру или наставлениям добродетельного человека [21, с. 176–177]. Практичность, рассудительность позволяют ориентироваться в обстановке и делать правильный выбор для достижения нравственной цели (блага): добродетель создает правильную цель, а рассудительность – средства к ней [21, с. 187–188].

      В третьей книге «Никомаховая этика» Аристотель характеризует пять разновидностей мужества, которыми должны обладать граждане, и прежде всего государственные мужи (politikos). Он дает определение понятию «мужество» – «это обладание серединой между страхом и отвагой. А страх мы испытываем, очевидно, потому, что нечто страшное [угрожает нам], а это, вообще говоря, зло. Именно поэтому страх определяют как ожидание зла. Конечно, мы страшимся всяких зол, например бесславия, бедности, неприязни, смерти, но мужественным человек считается применительно не ко всем этим вещам, ибо иного следует страшиться, и, если страшатся, скажем, бесславия, это прекрасно, а если нет, то постыдно, и, кто этого страшится, тот добрый и стыдливый, а кто не страшится – беззастенчивый. Некоторые называют последнего «мужественным» в переносном смысле, потому что он обладает чем-то похожим на мужество, ведь мужественный в каком-то смысле тоже бесстрашен. Наверное, не следует страшиться – ни бедности, ни болезней, ни вообще того, что бывает не от порочности и не зависит от самого человека. Но бесстрашие в этом – [еще] не мужество» [21, с. 108].

      К первому виду мужества мыслитель относил гражданское мужество, которое «больше всего походит на собственно мужество» [21, с. 111], так как «оно происходит от добродетели, а именно: от стыда, от стремления к прекрасному, т. е. к чести…» [21, с. 108]. Если граждане проявляют смелость «по принуждению начальников», то их мужество не является подлинным. Оно по степени ниже, так как граждане «поступают так не от стыда, а от страха, избегая не позора, а страдания…» [21, с. 112].

      Аристотель достаточно подробно СКАЧАТЬ