Княжич. Соправитель. Великий князь Московский. Валерий Язвицкий

Чтение книги онлайн.

      – Ну ничего, – снисходительно заметил татарин, – сядешь на московский стол – поправишься на великокняжьих прибытках.

      С каждым днем больней и несносней были Шемяке обиды от Улу-Махметова посла, но злоба и зависть к великому князю Василию заставляла его терпеть все своеволья татарина.

      – Покланяемся агарянам поганым, – говорил он наедине князю Ивану Андреевичу, – да зато Василья сгонить легче будет, а там и с царем иным языком говорить можно! Стану князем великим, укреплю всех удельных. Бегич верно о прибытках молвил. При московском богатстве и татары нам ниже поклонятся.

      – Дай-то Бог! – проговорил Иван Андреевич и, усмехнувшись, добавил: – Дай Бог нашему теляти да волка поймати!..

      Шемяка вспыхнул, сверкнул гневно глазами, но взял себя в руки и громко засмеялся.

      – Василий-то волк?! – воскликнул он презрительно. – Коли он волк, то ты самого льва страшней.

      – Не о Василье речь, – досадливо отмахнулся князь можайский, – о том, что Москва за него. Василий-то и так в яме. Москва страшна, а не Василий.

      Вошли, кланяясь, Никита Добрынский и Федор Дубенский.

      – Государь, – сказал Никита, – составили мы с Федором Лександрычем грамоту к царю. Как прикажешь царя называть и собя? Вторую неделю с Бегичем спорим, а он от своего не отступается. Хитер и ловок, собака. Хоть скуп он и жаден, а деньгами и подарками не купишь. – Никита Константинович развернул бумагу и продолжал: – Вот так он требует писать-то: «Казанскому великому и вольному царю Улу-Махмету. Твой посаженник и присяженник, князь Галицкой, много тя молит…»

      Шемяка прервал чтенье боярина крепкой площадной бранью и, вскочив из-за стола, заходил взад и вперед по горнице. Потом, переярившись, опять подошел к столу и за единый дух выпил полный ковш крепкого меда. Постоял немного и тихо промолвил:

      – Ладно! Пиши так. Лучше поганым, лучше самому дьяволу покориться, чем Василью. Как ты мыслишь, Иван Андреич?

      Снова замолчал, тяжело переводя дух, а князь можайский усмехнулся.

      – По мне, все едино, – сказал он, – лишь бы нам и детям нашим добро было.

      – Да ведь татары-то, – закричал Шемяка, – остригут нас, словно овец!

      Ведь и все удельные-то захотят тоже куски оторвать, а там еще и Тверь и Рязань!..

      Иван Андреевич опять усмехнулся своей вялой усмешкой и сказал, прищурив лукаво глаза:

      – А ты мыслишь, все за тобя зря ума будут стараться, токмо для-ради красных слов.

      – Верно, верно, – злобно согласился Шемяка, – к собаке сзади подходи, а к лошади – спереди… – Обернувшись к боярину Добрынскому, он сказал с истомой и изнеможеньем: – Ну так и быть! Пиши с Федором Лександрычем, как оба разумеете, но помните токмо: и мое и ваше горе на одном полозу едут! Зови Бегича, да потом так наряди дело, СКАЧАТЬ