Жизнь Клима Самгина. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

      Диомидов опустил голову, сунул за ремень большие пальцы рук и, похожий на букву «ф», сказал виновато:

      – Не верю я в театр.

      – Потому что ни черта не знаешь, – неистово закричал дядя Хрисанф. – Ты почитай книгу «Политическая роль французского театра», этого… как его? Боборыкина!

      Наскакивая на Диомидова, он затолкал его в угол, к печке, и там убеждал:

      – Тебя евангелием по башке стукнуть надо, притчей о талантах!

      – В притчу эту я тоже не верю, – услышал Клим тихие слова.

      «Конечно, он глуп», – решил Клим, а Лидия засмеялась, и он принял смех ее как подтверждение своей оценки.

      Позднее, сидя у нее в комнате, он сказал:

      – Помнишь, отец твой говорил, что все люди привязаны каждый на свою веревочку и веревочка сильнее их?

      – Он сам – на веревочке, – равнодушно отозвалась Лидия, не взглянув на него.

      – Если ты о Семене, так это – неверно, – продолжала она. – Он – свободен. В нем есть что-то… крылатое.

      Говорила она неохотно, как жена, которой скучно беседовать с мужем. В этот вечер она казалась старше лет на пять. Окутанная шалью, туго обтянувшей ее плечи, зябко скорчившись в кресле, она, чувствовал Клим, была где-то далеко от него. Но это не мешало ему думать, что вот девушка некрасива, чужда, а все-таки хочется подойти к ней, положить голову на колени ей и еще раз испытать то необыкновенное, что он уже испытал однажды. В его памяти звучали слова Ромео и крик дяди Хрисанфа:

      «Любовь требует жеста!»

      Но он не нашел в себе решимости на жест, подавленно простился с нею и ушел, пытаясь в десятый раз догадаться: почему его тянет именно к этой? Почему?

      «Выдумываю я ее. Ведь не может же она открыть мне двери в какой-то сказочный рай!»

      И все-таки чувствовал, что где-то глубоко в нем застыло убеждение, что Лидия создана для особенной жизни и любви. Разбираться в чувстве к ней очень мешал широкий поток впечатлений, – поток, в котором Самгин кружился безвольно и все быстрее.

      По воскресеньям, вечерами, у дяди Хрисанфа собирались его приятели, люди солидного возраста и одинакового настроения; все они были обижены, и каждый из них приносил слухи и факты, еще более углублявшие их обиды; все они любили выпить и поесть, а дядя Хрисанф обладал огромной кухаркой Анфимовной, которая пекла изумительные кулебяки. Среди этих людей было два актера, убежденных, что они сыграли все роли свои так, как никто никогда не играл и уже никто не сыграет.

      Один из них был важный: седовласый, вихрастый, с отвисшими щеками и все презирающим взглядом строго выпученных мутноватых глаз человека, утомленного славой. Он великолепно носил бархатную визитку, мягкие замшевые ботинки; под его подбородком бульдога завязан пышным бантом голубой галстух; страдая подагрой, он ходил так СКАЧАТЬ