Жизнь Клима Самгина. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

      И, грозя пальцем, продолжала:

      – Ведь вы тоже, наверное, любите это – боевой наряд, перья?

      – Грешен, – сказал Туробоев, наклонив голову. – Видите ли, Самгин, далеко не всегда удобно и почти всегда бесполезно платить людям честной медью. Да и – так ли уж честна эта медь правды? Существует старинный обычай: перед тем, как отлить колокол, призывающий нас в дом божий, распространяют какую-нибудь выдумку, ложь, от этого медь будто бы становится звучней.

      – Итак, вы защищаете ложь? – строго спросил Самгин.

      Туробоев пожал плечами.

      – Не совсем так, но…

      – Алина, иди, переоденься, – крикнула Лидия, появляясь в дверях. В пестром платье, в чалме из полотенца, она была похожа на черкешенку-одалиску с какой-то картины.

      Напевая, Алина ушла, а Клим встал и открыл дверь на террасу, волна свежести и солнечного света хлынула в комнату. Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не в силах спорить с ним, но хотел оставить последнее слово за собою. Глядя в окно, он сказал:

      – Свифт, Вольтер и еще многие не боялись правды.

      – Современный немец-социалист, например, – Бебель, еще храбрее. Мне кажется, вы плохо разбираетесь в вопросе о простоте. Есть простота Франциска Ассизского, деревенской бабы и негра Центральной Африки. И простота анархиста Нечаева, неприемлемая для Бебеля.

      Клим вышел на террасу. Подсыхая на жарком солнце, доски пола дымились под его ногами, он чувствовал, что и в голове его дымится злость.

      – Вы сами говорили о павлиньих перьях разума, – помните? – спросил он, стоя спиной к Туробоеву, и услыхал тихий ответ:

      – Это – не то.

      Туробоев взмахнул руками, закинул их за шею и так сжал пальцы, что они хрустнули. Потом, вытянув ноги, он как-то бессильно съехал со стула. Клим отвернулся. Но через минуту, взглянув в комнату, он увидел, что бледное лицо Туробоева неестественно изменилось, стало шире, он, должно быть, крепко сжал челюсти, а губы его болезненно кривились. Высоко подняв брови, он смотрел в потолок, и Клим впервые видел его красивые, холодные глаза так угрюмо покорными. Как будто над этим человеком наклонился враг, с которым он не находил сил бороться и который сейчас нанесет ему сокрушающий удар. На террасу взошел Макаров, сердито говоря:

      – Володька, оказывается, пил всю ночь с хромым и теперь спит, как мертвый.

      Клим показал ему глазами на Туробоева, но тот встал и ушел, сутулясь, как старик.

      – Он болен, – сказал Клим тихо и не без злорадства, но Макаров, не взглянув на Туробоева, попросил:

      – Ты не говори Алине.

      Самгин был рад случаю израсходовать злость.

      – Это ты должен сказать ей. Извини, но твоя роль в этом романе кажется мне странной.

      Говорил он стоя СКАЧАТЬ