Догони свое время. Аркадий Макаров

Чтение книги онлайн.

      Крепко мы полюбили друг друга тогда,

      Хоть встречались порою несмело.

      И однажды они пригласили меня

      На большое и крупное дело.

      Ну а ночка была хороша и темна,

      А для вора она, как в обычай.

      Поработали мы не больше, как с час,

      И вернулись, как волки, с добычей.

      Загуляла, запела вся наша братва.

      То и дело баян и гитара.

      Много девушек было в тот вечер у нас,

      В этот вечер хмельного угара…»

      Особенно нравилась сладкая и жуткая строчка: «В этот вечер хмельного угара».

      Одним словом, каникулы будут насыщенными и продуктивными, как сказала бы моя классная руководительница Нина Александровна. И я не обманулся…

      18

      Вечером пришёл Муня, пружинистый, весёлый. Под мышкой он держал скатанный в трубу лист ватмана, чем меня сильно озадачил.

      Несколько раз оглянувшись, он нырнул ко мне в сарай.

      – Ты один?

      – Как видишь! – я отложил в сторону только что начатый роман, который был так созвучен моему мальчишескому сердцу, и вопросительно посмотрел на Толяна.

      Он, присев на корточки, развернул передо мной плотный лист бумаги, где размашистыми буквами в лучах кинопроектора было написано «КОМСОМОЛЬСКИЙ ПРОЖЕКТОР», и по листу – фотографии и карикатурные рисунки всяких пьяниц, хулиганов, стиляг, мешающих нам продвигаться вперёд по рельсам в ещё более светлое будущее. Под фотографиями и рисунками стояли стихотворные подписи. Помнится одна такая под смешной обезьяной, одетой в яркую, с пальмами, рубашку навыпуск, с широким галстуком, в узкие брюки, тяжёлые ботинки на толстенной подошве с загнутыми носами:

      Стиляга! Ловкая рифмованная строфа!

      Толян разгладил ладонями лист и почему-то поинтересовался, продолжаю ли я писать стихи?

      – Конечно! Об чём разговор. Давай тему!

      Я не понимал, почему Муня заинтересовался «Комсомольским Прожектором». Неужели он переделался в «осадмилъцы», как тогда называли добровольные дружины содействия милиции? Да за это дело я с ним дружить не буду, не то чтобы стишки всякие в угоду легавым писать. Не, не буду!

      – Да ты стой! Не ссы варом. Эту газету я только что сорвал со стены гастронома на Советской, у памятника Зои. Мне Веня, как узнал про тебя, что ты стишки стоящие сочиняешь, сразу задание подпряг: против этой комсюковской газеты мы будем свою вешать, и название Веня толковое, воровское придумал – «СОБАКИЩ-БРЕХИЩ» будет называться, орган Главфилона, понял? А на хохму поднимать будем «мусоров» всяких, комсюков, кто в передовики лезет, «мужиков, ломом подпоясанных», тех, кто «один на льдине», придурков в органах. Ты только будешь надписи придумывать. Не мандражи! Рисовать и расклеивать буду я. Отмазки тебе никакой не надо. Ты в этом деле «не куришь». Тебя схавать не могут.

      Да, я забыл сказать, что Муня был прирождённый рисовальщик. СКАЧАТЬ