ЯТ. Сергей Трищенко

Чтение книги онлайн.

      И потом сам себе ответил, что для разных шуток смехопотенциал разный, но на Ярмарке, наверное, должны существовать приборы – или люди – которые точно определяют этот потенциал, и потому чётко знают, какая шутка более ценная и сколько она стоит. Вот бы таких в шоу-бизнес! – подумал я, но потом подумал ещё раз, и понял, что в шоу-бизнесе другие законы и честное определение там никому не нужно. А всё потому, что множество людей утеряли чувство прекрасного, разучились понимать, что хорошо, а что плохо – зря Маяковский старался, расписывал – и жуют любую жвачку, которую им подсунут, вместо того, чтобы выплюнуть.

      Подтверждением того, что смех неотрывен от юмора, в магазинчике продавались и разнообразные чувства юмора, отличаясь по размеру и качеству. Одно, больше всего запомнившееся, смахивало на суетливого осьминожка, легко перебирающего всеми конечностями. Выглядел он очень элегантно, хотя несколько суетливо. Или суетно?

      – Почему оно такое? – спросил я.

      – Юмор – очень тонкая вещь. К ней надо прикасаться очень бережно.

      – К кому – к ней?

      – К вещи.

      – А к юмору?

      – Именно его я и имел в виду.

      – То есть к юмору – к нему?

      – Если хотите, можно сказать и так: к нему надо прикасаться очень бережно.

      – Ну, хорошо, теперь я согласен, – уступил я, но тут же задал следующий вопрос:

      – А нестандартная радость, значит, здесь не продаётся?

      – М-мда, бывает, бывает. Но – очень редко.

      Разговоры на отвелчённые – отведённые влево и немного закрученные при отведении – темы несколько расшатали меня, и я столько же раз шатнул гловой из стороны в сторону – чтобы она меньше кружилась, я доже одно «о» из неё убрал, ведь оно так похоже на круг..

      После чего уставился на стоящие по ранжиру пустые коробаночки из непонятного материала – как ряд слоников на комодепиано: мал-мала-меньше.

      – Что это? – вопрос прозвучал не просто стандартно, но и привычно, как «который час?». И потому продавец охотно ответил:

      – Пустые надежды.

      Я вспомнил стеклянные банки в приёмном пункте и хмыкнул: а тут почему-то непрозрачные. Или так проявляется степень ясности для постороннего? Одно дело, если человек надеется на что-то ясное и понятное – такое, что все видят и понимают, а другое дело, если надежду трудно понять с первого взгляда, да ещё без объяснений: на что именно человек надеется?

      Некоторые выглядели очень красиво: бока коробаночек то радужно переливались на солнце, то мерцали инеистым сиянием, то красочно пузырились мыльной пеной, то подрагивали желеобразно, испуская в пространство волны света; то змеились причудливыми спиралями, завораживая взгляд…

      – Интересно, на что похожи несбывшиеся надежды? – поинтересовался я.

      – Вы можете увидеть СКАЧАТЬ