Не взывай к справедливости Господа. Аркадий Макаров

Чтение книги онлайн.

      Кирилл видел, как дёргались его, высунувшиеся из-под одеяла жёлтые пятки в мелких трещинках.

      – Федула? А, Федула? – щерился на другой день вечный насмешник Серёга. – Чего же ты лепёшки испугался? Она ведь у баб без зубов. Не кусается!

      Федула сидел на кровати и, пыхтя, натягивал на себя голубенькие простиранные кальсоны, которые так же являлись предметом насмешек молодых жильцов.

      Носить кальсоны даже в сильные морозы молодёжь считала величайшим позором. Предпочитали лучше отморозить себе яйца, чем натягивать эти голубые сопли.

      Федула на шутки в свой адрес никогда не обижался, а может, только делал вид, что не обижается.

      Он тогда громко сопел, надувая розовые щёки, и часто-часто при этом моргал.

      Ребята были безжалостны, и безжалостен был мир, который их окружал, растворяя индивидуальность в общем котле.

      Ничего нет страшнее одиночества, его бремя невыносимо, особенно, когда ты молод и неискушён в жизни. Держись за стаю, растворись в стае, исчезни. Ты потеряешь личность, индивидуум, подаренный тебе Богом, но обретёшь защиту стаи.

      Кирилл Назаров рано подчинился этому нехитрому правилу, и ему было хорошо. Если случалось – били, и не всегда несправедливо, ему не было страшно, он знал, что назавтра побьют его обидчиков, и так будет всегда.

      Федула грёб по жизни один и часто, где-то сбоку течения, что было непонятно стае.

      Его не трогали не только потому, что это было сделать не совсем просто, а потому, что он был покладист и простоват. Поэтому Федуле жилось спокойно в этом «логове жутком» – он никому и ничем не был обязан.

      Где-то в глубине души Кирилл завидовал ему, его возрасту, бесхитростности и, как казалось тогда Кириллу, его растительной жизни.

      Федула пришёл в мир играть самого себя, а Кириллу приходилось всегда разучивать чужие роли: быть наглым и циничным там, где требовались совестливость и милосердие, разыгрывать хвата и оторву, а самому бояться до дрожи в пальцах. Особенно страшно бывало перед дракой и женщиной.

      Но он подминал под себя хлюпика, как ему казалось, и труса, и тогда мог, нагло ухмыляясь, идти на кулак или в постель со стареющей нимфеткой. От того и другого его потом тошнило и трясло, но он не мог себе позволить, чтобы кто-то об этом узнал. Потому он даже себе не мог признаться, что втайне завидует Федуле.

      Федула был по-настоящему свободным человеком, а Кирилл рабом обстоятельств.

      Теперь, спустя много лет, воспоминания не хотят отпускать его и часто вламываются в сон по-бандитски, полуночным кошмаром, и тогда Назаров вскакивает, вопя, с набитым ватным воздухом ртом в тщетной попытке первым успеть ухватить призрак за горло, пока он не повалил тебя. Но в судорожном кулаке только ночь, и ничего больше! И он сидит, ошалело, выкатив глаза, с трудом соображая, что это лишь тяжёлый сон, и в жизни всё невозвратно.

      Но это будет потом, а теперь Федула, СКАЧАТЬ