Не стреляйте в рекламиста. Иосиф Гольман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Для своих лет он хорошо знал уголовный мир и откровенно его боялся. Но подлость его характера как раз в том и заключалась, что если Ефим чего боялся, то туда и лез.

      В более зрелом возрасте Береславский увлекся психологией и узнал о существовании людей, психологически «запрограммированных» на самоуничтожение. Но и это все-таки было не о нем, потому что, попав в проблему, Ефим проявлял чудеса изворотливости, чтобы выйти из нее без потерь. И чтобы через некоторое время снова найти себе «приключения»…

* * *

      36 лет назад

      Мама категорически запретила Ефиму заходить за сараи.

      «Двор у нас большой», – говорила она, и это было правдой. Домики по улице Чапаева были двухэтажные, но маленькими они тогда не казались. Во дворе было даже место для линейки: летом по утрам местный энтузиаст поднимал флаг на самодельном флагштоке и делал с детьми зарядку. Здесь же пацаны гоняли в футбол, а девчонки в теньке, на скамеечках, установленных под большими, разросшимися тополями, нянчили кукол, большей частью тряпичных, самодельных.

      Двор с трех сторон ограничивался тремя двухподъездными домами, а с четвертой стороны – вышеупомянутыми сараями. В них жильцы хранили дрова: горячую воду получали, протопив дровяную колонку в ванной. У некоторых в сараях была живность: утром там орали петухи, нередки были кролики, а у Калмычихи даже жила настоящая свинья.

      Отец Витьки Светлова держал в сарае мотоцикл, поэтому около него, на мальчишечий вкус, всегда пахло особенно хорошо. Но дело не в том, что хранилось в сараях, а в том, что сараи были чертой, отделявшей свой мир от неведомого. И в том, чужом, мире творились непонятные, а иногда страшные вещи. Именно оттуда пришел дворовый силач Шура со страшным окровавленным лицом и с большой дырой вместо двух передних зубов. И именно в ту сторону кивали местные бабки, если утром у какого-нибудь сарая оказывался сбитым замок, а кроликов становилось намного меньше (кстати, кролики никогда не исчезали поголовно: беспредел в том мире не поощрялся). «Тюремщики чертовы», – щерили бабки беззубые рты. «Что ж поделать, сто первый километр…» – печально вздыхала мама.

      Правда, когда Ефим подрос, он понял, что особой разницы между жильцами общаги для отбывших заключение и жильцами их собственного дома не было. Просто первые, если вновь не попадали на зону и не умирали от водки или поножовщины, женились, растили детей, оканчивали вечерние школы. Или даже, как дядя Володя Казак, – институт. («Это после пятнашки-то, от звонка до звонка!» – восторгались бабки.) И переселялись в другие дома, например – в Ефимов.

* * *

      «Сынок, никогда не ходи за сараи», – постоянно твердила мама. И как минимум половину запланированной цели достигла. Маленький Береславский боялся «засарайного» мира.

      Вторая половина достигнутого никак не соответствовала маминым целям. Ефим твердо знал, что как ни страшно, а за сараи придется идти.

* * *

      Как правило, Ефимов героизм был связан с девчонками. Он всегда любил приврать и прихвастнуть, СКАЧАТЬ