.

Чтение книги онлайн.

      Запах разлагающейся плоти трудно с чем-то спутать. Кажется, что он проникает под кожу, расползаясь по венам, забирая твою жизнь. Ну, если что-то кажется, значит, пока еще жив. Эта мысль заставляет с трудом разлепить веки.

      Первое, что встречает меня в этом мире – улыбка. Широкая открытая улыбка во все 32 зуба, открытая настолько, насколько это возможно. Обладатель «отличного настроения» давно не жив, и полностью лишен губ. Клочья плоти обрамляют выпирающие серо-желтые десны.

      Видимо, я тоже не очень жив, потому что не чувствую естественного отвращения, скорее, вялое любопытство. Присматриваюсь к соседу. Когда-то выбритая голова покрыта ежиком щетины. От того, что широко открытые глаза мертвеца направлены прямо на меня, становится не по себе. Труп напоминает манекен из бутика для истинных джентльменов, который выкинули на помойку, забыв разоблачить. Рука вздернута вверх. Из-под угольного рукава смокинга торчит белоснежный манжет сорочки, скрепленный запонкой. На груди джентльмена, попискивая, неторопливо умывается пара крыс.

      Одним словом, этакая horror[33] – идиллия.

      Настораживает отсутствие воспоминаний. Только сиюминутные мысли и ощущения.

      Попытка встать ни к чему не приводит. Я связан по рукам и ногам. Удивительно, но я не чувствую боли. Видимо, я нахожусь здесь даже несколько часов, и связанные конечности затекли.

      Пробую шевелить пальцами. Все в порядке.

      Попытка откатиться от дурно пахнущего соседа сразу возвращает в мир ощущений острой болью в предплечье. Скосив глаза, вижу, что наделся на здоровенный ржавый гвоздь. С трудом освободившись, отползаю поближе к освещенной части помещения в надежде найти способ освободиться от тугих пластиковых пут.

      Пол усеян строительным мусором, но хотя бы какого-то осколка стекла, не говоря уже о режущем инструменте, я долго не могу найти. Не знаю, сколько времени я ползал неуклюжей гусеницей, оставляя кровавый след из пораненной руки, пока не наткнулся на заляпанную цементом штыковую лопату.

      Полчаса и я, пошатываясь, стою посреди подвала, сжимая в руке черенок лопаты. Свобода движений и оружие в руках возвращают силы, воспоминания, самою жизнь.