В поисках П. Д. Успенского. Гений в тени Гурджиева. Гэри Лахман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пределы логики и рациональности, чтобы охватить истинную природу реальности. Однако такое краткое изложение книги не позволяет оценить богатство деталей, изящество логических посылок, красочные аналогии и метафоры, которые украшают яркую прозу Успенского.

      Возможно, одна цитата даст представление о ранней работе Успенского так же хорошо, как любое подробное изложение:

      У жизни нет стороны, которая не открывала бы нам бесконечность нового и неожиданного, если подходить к ней со знанием, что она ограничивается ее видимой стороной, что за этой видимой стороной лежит целый мир «невидимого», целый мир новых и непознаваемых сил и отношений[70].

      Видно, что представления Успенского пронизаны символизмом его юности. То, что он с раннего возраста обладал чувством «невидимого», очевидно из его любви к роману Лермонтова «Герой нашего времени» с величественными описаниями гор и неясными намеками на сверхъестественное. Иван Осокин говорит Зинаиде, что любит стихи в одну строчку, потому что «чем больше остается воображению… тем лучше»[71]. Символизм вырос из работ скандинавского религиозного мыслителя Эммануила Сведенборга, с посредничеством поэта Бодлера, который развил идею Сведенборга о соответствиях в полную эстетическую философию[72]. Сведенборг был носителем традиции германского мистика Якоба Бёме, который во вспышке высшего сознания заглянул в то, что назвал «подписью вещей», в реальность под поверхностью мира. «Tertium Organum» закладывает под это фундаментальное озарение крепкое и убедительное основание для систематической философии сознания.

      Даже когда Успенский наименее убедителен – например, при изложении взглядов на животное восприятие – очевидно, что в четвертом измерении его, в отличие от Хинтона, интересует не возможность восприятия предметов «без точки зрения», как сформулировал бы это культурный философ Жан Гебсер[73]. Успенский считает, что восприятие вещей в высшем пространстве приведет к тому, что мы начнем думать о них иначе, «мыслить иными категориями», придем к новым концепциям, новым аналогиям, новому языку, которым мы говорим о реальности. Как ему было известно из экспериментов с полусном и наркотиками, это самое необходимое.

      «Tertium Organum» с подзаголовком «Ключ к загадкам мира» недаром считается классикой работ о высшем пространстве и высшей математике. Однако ее несколько отталкивающие рассказы о разных измерениях и о «сознании» линии, квадрата и куба – своего рода отвлекающий маневр. Успенский начинает с интуитивного предположения, что позитивизм, интеллектуальная традиция его дней, крайне неадекватно описывает самые важные аспекты человеческого существования. Эта традиция много раз меняла названия, но до сих пор является официальным объяснением всего. Она утверждает, что реальное можно измерить, используя наши собственные органы чувств или их многочисленные продолжения, развитые наукой. Только видимое реально[74]. В свое СКАЧАТЬ