Весенняя коллекция детектива. Татьяна Полякова

Чтение книги онлайн.

      – Почему он мертвый?

      – Я не знаю, но мне нужно спуститься. Там Люся одна.

      – Сколько раз я тебе говорил, чтобы здесь не было никакой Люси!

      Олимпиада Владимировна, женщина совершенно спокойная, уравновешенная, умеющая держать себя в руках, умудрившаяся под началом Марины Петровны проработать почти год, медленно повернулась от своей кособокой двери, наспех прибитой на четыре гвоздя, и сказала Олежке громко и раздельно:

      – А мне наплевать, нравится тебе или не нравится! Если хочешь, уходи! Только мой чемодан занят! Я в него сложила всякое барахло! Так что штаны в руках понесешь!

      Олежка так оторопел, что не смог произнести ни слова. Она будто отчетливо видела, как в голове у него резко затормозили и остановились все мысли до одной, и речевой аппарат тоже не действовал.

      Она больше не сказала ни слова, протиснулась в щель, захлопнула дверь за собой и стала спускаться на первый этаж.

      – Что там такое, Липа? – спросила гадалка Люба.

      Она мыкалась на лестнице в цветастом халате, вязаной шали, с белым, плоским, немного помятым лицом. Ноги в шерстяных носках обуты в персидские туфли с загнутыми носами.

      – Опять шум какой-то.

      – Я не знаю, Любовь Васильевна, – соврала Олимпиада. – Я сейчас… сейчас посмотрю.

      – Да что ж это такое делается!.. – доносилось из-за входной двери. – Да что ж это за жизнь, а? Да почему у всех как у людей, а у нас все с крыши падают!

      Люба и Олимпиада переглянулись.

      – Кто там? – тревожно спросила Люба. – Кто там, а? Липа, скажи мне, что случилось?!

      Наверху хлопнула дверь, и кто-то быстро побежал, сильно топая по деревянным ступеням, обшитым вытертым линолеумом.

      – Кто ж его так… уходил, а? Да что ж нашему дому покоя нет, а?!

      На площадку выскочил Олежка. К груди он прижимал портфель, до того распухший, что замки на нем не застегивались.

      – Ноги моей!.. – выпалил он в сторону Олимпиады. – Ноги моей никогда больше здесь не будет!..

      – Стой-стой! – закричала Люба и сзади схватила его за куртку. – Ишь, прыткий какой! Тебе дорога дальняя еще не скоро предстоит, у тебя сейчас никакой дороги нет!

      – Да отпустите вы его, Любовь Васильна!

      Олежка рванулся из рук гадалки и кинулся вон из подъезда.

      – И-и! Еще вернется, девушка! Ты не переживай.

      – А разве я переживаю? – пробормотала Олимпиада Владимировна, которая вдруг отчетливо поняла, что ее голова больше не голова, а огромное жестяное ведро, в котором гулко отдаются все голоса и даже самые тихие звуки.

      Следом за Олежкой она вышла на улицу, под крупные и веселые мартовские звезды, под торопливый звук льющейся с крыши воды, и остановилась.

      Люсинда Окорокова, пригорюнившись, смотрела на Парамонова, распростертого перед крыльцом, а Олимпиадин «бойфренд» прытко чесал по дорожке.

      Он не успел СКАЧАТЬ