Вначале была любовь. Философско-исторический роман по канве событий Холокоста. Том II. Николай Андреевич Боровой

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сам фюрер. Короче – надо было согласиться на уговоры Беккера, и он согласился. Если это путь к его заветным целям – стоит потерпеть. Злая у него судьба – он хочет делать дело в Рейхе, а в нем видят идеального человека для решения сложных задач где-нибудь в самой гуще новой кампании, потому что знают, как он умеет делать то, что должен. Однако заветная мечта – прочно вернуться в Рейх, и к ней он стремится. И будет идти.

      Впрочем, он не может пока особенно на что-то сетовать и вполне доволен должностью и тем, что поддался уговорам. Особенной работы пока нет, как уже сказано, приходится больше ее изображать, нежели делать. В Варшаве ощущаются «колебания воздуха», но в Кракове пока всё спокойно, и подполье, если сорганизуется, активно проявит себя здесь не скоро, а он уже выстраивает изнанку краковской жизни так, что бы этого не случилось. Он держит руку на пульсе, он стряхнул пыль с сети бывших осведомителей польской полиции, он выстраивает работу учреждений так, чтобы происходящее в них было максимально прозрачным и любые «колебания» и «движения» можно было отследить – это на самом деле не так сложно, если ты умеешь делать свою работу, есть куча административных и кадровых приемов, наконец – у него самые разные источники информации, и согласно им царит мертвая тишина. Арест профессоров, закрытие университетов и средних школ, политика внесудебных ликвидаций или псевдосудебных расправ, все прочие вещи за этот короткий срок очевидно указали полякам на участь, которая их ожидает, и что? А ничего. Никаких попыток организовать активное сопротивление. Они смотрят, как исчезают их соседи и священники, как у них отбирают остатки национального достоинства, и никакого внятного брожения, не то что попытки сопротивляться. Самое забавное, что демарш и брожение исходили в эти месяцы именно от арестованных профессоров, от интеллигенции, а не от осевших на нелегальном положении военных и осколков чиновничества, а значит – политика интеллектуальной и духовной кастрации поляков, нейтрализации интеллигенции, по истине верна и мудра. А если попыток активного сопротивления не возникло сразу – на остатках недавно работавших структур, во власти недавнего ощущения собственной независимой страны, на волне ненависти к ним, немцам, и стыда за поражение, когда не сложно вовлечь в работу и организовать на рискованные акции массу людей, то возникнут ли они?.. А ведь это, если попытаться мыслить с их позиций, так важно – показать населению конкретными мерами, что польская власть осталась и поляки будут бороться, поддерживать таким образом веру и надежду на то, что «освобождение» возможно! Значит – они сломлены пережитой катастрофой, и нет как раз именно ощущения этой надежды, возможности что-то изменить, и конечно – по-справедливости нет. Ему даже интересно – что же еще должно произойти, чтобы ненависть и стыд в душах врагов стали решимостью действовать и повиновением СКАЧАТЬ