Цветок под ногою. Леонид Андреев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Юрий Михайлович сказал:

      – Мне его жаль.

      Мама сказала:

      – Его?

      И странно засмеялась. Юрочка понял, что это говорили про него, про Юрочку, – но что же это такое, господи! И зачем она смеется?

      Юрий Михайлович сказал:

      – Куда ты? Я тебя не пущу.

      Мама сказала:

      – Ты меня оскорбляешь. Пусти. Нет, ты не смеешь меня целовать. Пусти.

      Замолчали. Тут Юрочка посмотрел сквозь листья и увидел, что офицер обнял и целует маму. Дальше они еще что-то говорили, но он ничего не понял, не слыхал, внезапно позабыл, что какое слово значит. И свои слова, какие раньше научился и умел говорить, также позабыл. Помнил одно слово: «мама» и безостановочно шептал его сухими губами, но оно звучало так страшно, страшнее всего. И чтобы не крикнуть его нечаянно, Юра зажал себе рот обеими руками, одна на другую, и так оставался до тех пор, пока офицер и мама не вышли из беседки.

      Когда Юра вошел в комнату, где играли в карты, важный лысый старик за что-то бранил отца, размахивал мелком и говорил и кричал, что отец поступил не так, что так нельзя делать, что так делают только нехорошие люди, что это нехорошо, что старик с ним больше играть не будет, и другое все такое же. А отец улыбался, разводил рукою, хотел что-то говорить, но старик не дал – закричал еще громче. И старик был маленький, а отец высокий, красивый, большой, и улыбка у него была печальная, как у Гулливера, тоскующего по своей стране высоких, красивых людей. Конечно, от него нужно скрыть то, что было в беседке, и его нужно любить, и я его так люблю; с диким визгом Юра бросился на лысого старика и начал изо всей силы гвоздить его кулаками:

      – Не смей обижать, не смей обижать!..

      Господи, что тут было! Кто-то смеялся, кто-то тоже кричал. Отец схватил Юру на руки, до боли сжал его и тоже кричал:

      – Где мать? Позовите мать!

      Потом Юру унес с собою вихрь неистовых слез, отчаянных рыданий, смертельная истома. Но и в безумии слез он поглядывал на отца: не догадывается ли он, а когда вошла мать, стал кричать еще громче, чтоб отвлечь подозрения. Но на руки к ней не пошел, а только крепче прижался к отцу: так и пришлось отцу нести его в детскую. Но, видимо, ему и самому не хотелось расставаться с Юрой – как только вынес его из той комнаты, где были гости, то стал крепко его целовать и все повторял:

      – Ах ты мой милый! Ах ты мой милый!

      И сказал маме, которая шла сзади:

      – Нет, ты посмотри какой!

      Мама сказала:

      – Это все ваш винт[8]. Вы так ругаетесь, что напугали ребенка.

      Отец рассмеялся и ответил:

      – Да, ругается он сильно. Но этот-то! Ах ты мой милый!

      В детской Юра потребовал, чтобы отец сам раздел его.

      – Ну, начались капризы, – сказал отец. – Я ведь не умею, пусть мама разденет.

      – А ты будь тут, – сказал Юра.

      У мамы ловкие пальцы, и раздела она быстро, а пока раздевала, Юра держал отца за руку. Няньку выгнал. СКАЧАТЬ