Корабль отстоя (сборник). Александр Покровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ был командиром на 675 проекте. Там для поддержания органов дыхания снаряжается химическая регенерация.

      А эта штука хитрая. Если у тебя есть полтора процента углекислоты в воздухе, то можно будет балансировать на уровне двадцать тридвадцать пять процентов по кислороду, а если захочешь по углекислоте сделать ноль восемь процентов, то кислород попрет – не сдержать.

      Больше тридцати будет.

      А у этого орла углекислоты было под ноль пять, но это потому, что он арифметику не знает.

      То есть кислорода – тридцать пять и выше.

      А при таком кислороде горит даже плевок.

      У него выгорело два отсека вместе с людьми. Мичман в корме точил лодочку из эбонита, поставив точило на РДУ – регенерационную двухярусную установку, из которой тот кислород и пер.

      А искры у него сыпались на рубашку, маслянистую от собственных мичманских жиров.

      Точил он долго, – не для себя, понятно, для командира, – а вспыхнул только тогда, когда набрал в отсеке кислорода побольше.

      Процентов сорок было, не меньше.

      Мичман бегал по отсеку живым факелом и все поджигал.

      Сгорели все, кто был в корме.

      Те, кто выжил, говорили, что горел воздух.

      Его пытались посадить, но не получилось.

      Я смотрю на его волевой подбородок, на губы – они у него в сливочном масле – и чувствую, как во мне встает комок. Он говорит чего-то, губы шевелятся, а я не слышу. Я только бормочу про себя: «Сука безграмотная, бестолочь. Двоечник проклятый. Понаберут в командиры вот таких вот сук, а он, кроме как над людьми измываться, ни на что не способен. Хотя нет, способен. Он еще способен высшему командованию жопу лизать и говорить везде: «Так точно! Выполним! Сделаем! Родина! Костьми ляжем!» – Сам-то он костьми не ляжет. Дерьмо вонючее».

      Через десять минут меня в туалете рвало.

      Потом я помылся, посмотрел на себя в зеркало и подумал: «Чего это я? Только третьи сутки похода».

ТЕСТ

      – Я списаться хочу. Подчистую, – сказал мне Слава Панов.

      На дворе у нас 1980 год, а он хочет списаться.

      С плавсостава, естественно. Мы с ним на лодках служим уже десятый год, и ему эта катавасия слегка поднадоела.

      По-другому с лодок не уйти. Он пытался, но ему сказали: «А куда вы собрались уходить? Вы же здоровы! У вас даже язвы нет!»

      – Ах, так! – сказал он на это и решил уходить через сумасшествие (не по дискредитации же высокого офицерского звания).

      Срать под себя он не стал. Он на программе «Время» в телевизор выстрелил. Прямо диктору в лицо. Стоял дежурным по казармам, проверял выполнение личным составом вечернего распорядка дня, зашел в ленкомнату и там разрядил пистолет.

      После чего его в больницу направили, а меня назначили его сопровождать.

      Честно говоря, на моей памяти по шумам в голове только один списался, да и тот был летун – летчик, проще говоря. Он на медосмотре на неосторожное врача: «Как вы себя чувствуете?» СКАЧАТЬ