Обручник. Книга первая. Изверец. Евгений Кулькин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Он – всем своим видом – показал, что озверел, что следующим шагом будет безжалостное растерзание обидчика. Но всю прочую работу за него сделали другие. И, может, это он телепатировал им сотворить то, что они совершили.

      Растрещавшаяся сорока хвостатой свеклой упала в кусты. И тут же в кипятке их листвы закорчилась, одиноко в них вжившаяся, сосна. И это он приложил к себе. Тут как бы помешательство было явным. Потому как сорока, помимо свеклы, напомнила ему монашку, с которой он встретился как-то на тропе и какая чувственным голосом зашептала, что любострастие – это грех, и натянула на груди тесненький трикотажный джемперок, который был ей явно мал.

      Потом она угнулась и ее плечи заколыхались. Так обычно бабы – беззвучно – рыдают. Но когда монашка подняла лицо, то Сосо понял, что она смеялась.

      – Ну ты и пуганый! – сказала. – Недаром тебя мать отдает в духовное училище. Там учат не бояться нечистой силы.

      И медленно, выпячивая то, что не видно было под одеждами, пошла своей дорогой. А у Сосо вдруг случился кашель. Кажется, он гнал душу из тела.

      На реке же тем временем пустело вокруг. Засобирались уходить и друзья. Хотя островная убережина манила неожиданной близостью и, цвенькая там, как бы звала неведомая птичка. И даль чистилась, ибо мгла, которая поднакрыла было Гори, уходила куда-то еще глубже горизонта, и яснели окрестности, словно двигались сюда, навстречу тому, что еще пребывало в неподвижности.

      А раздробленный свет лежал на реке. И она рябила его как бы изнутри.

      Над ними всплакнула чайка.

      А может, это была какая-то другая птица. Но именно она как бы напомнила, что обсыпала свои ягоды под корень смородина, и август сухо задышал в затылок середине лета. Что скоро кончатся школьные каникулы и в тусклости едва зародившегося дня вылупится первое сентября, пора, когда надо прощаться с раззелененными рукавами, показывающими, что елозил по траве, надеть все более приличное, у кого, конечно, есть, – а в глазах будет биться купоросная заря. Карман же отвиснет чем-то тяжелым – школа-то уже кажется каторгой, куда негоже приходить без каких-либо запасов. Дверной порог последний раз скрипанет так, словно хочет сказать «прощай», и от первой же работы с ручкой и пером рука вроде бы усохнет, сделавшись неправой.

      И до самого последнего мига в ученике будет жить робкая надежда, что заболеет учитель или произойдет землетрясение и занятия, конечно же, будут отменены.

      Но ничего этого не случалось. А Гори тонуло в колокольном звоне, в передроге звуков, какие звали душу покориться тому, что есть.

      Вспомнился прошлогодний первосентябрь. Тогда, сперва к огорчению школяров, а потом, когда прошел ливень, и учителей, в школе протекли потолки и на пол звездасто пошмякалась штукатурка. И еще – помнится, – это уже когда распустили всех по домам, стала одолевать сонливость. Видимо, после пусть и пустячного, но напряжения.

      И ухала тяжель, дробящая железо. А может, все же – долбящая. Потому как в школе к сроку не СКАЧАТЬ