Адреса памяти. Алексей Мельников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сверху вниз на едва перегораживающую грязный пруд тюленевскую плотину.

      Она была узка – одно колесо обязательно сползало в прибрежную жижу. Другое прокатывалось по самому обрыву. Над прудовой гладью вихрастыми поплавками вечно  маячила пара-тройка чумазых голов – то было жаркое лето, и лучшего места  для укрытия от степного зноя, чем  наполовину заросший  камышом коровий водопой, было не найти.

      Все вместе это называлось стойлом. Сюда коров сгоняли  на самые жаркие часы, и  хозяйки с ведрами подтягивались к Тюленеву аккурат к обеденной дойке, проходившей всякий раз под голосистое кряканье жирных бучанов, стаями гнездящихся в заросшей осокой лощине, да под свирепое жужжанье оводов,  сводивших с ума всегда покладистую бабушкину Маньку.

      Говаривали,  что в Тюленевом кто-то когда-то утонул. Не верилось. Даже Сашке Прошкину любимая нами жижа была  лишь по шейку. А он из деревенских считался самым маленьким.  «Да то надысь еще было, – объясняла бабушка, – до войны…» Пруд тогда был большой и глубокий. Заливал всю лощину как есть. И подходил даже  к огородам. Дед с дядей Петей  снимали с себя рубахи и отправлялись ловить ими  карасей. Те, по преданию, так и стучали носами о бабушкин огород, десятками запутываясь в дедовском исподнем.

      Потом – уже не то. От разливанного пруда остались лишь топкий ручей да яма-самокоп для полива жадной до воды  капус-ты. По его иссохшим краям  много лет гоняли жидкое деревенское стадо,  которое ко времени окончательного вымирания села насчитывало только шесть коров. Потом их стало пять. Потом три. Одна. А после уже деревня вымерла окончательно. Последние  старики из нее съехали как раз  в тот год, когда напротив раскорчевали прекрасный яблоневый сад. Тюленевскую плотину прорвало.  Бревенчатые избы раскатали на слом соседские мужики с Первомая. Саманные развалились сами. Дорога заросла. И только могучие ветлы,  к которым дедушка всякий год привязывал  для внуков рели, еще видны с токаревского большака. С него давно уже  сняли указатель: поворот на  Осоавиахим.  Или – Осо, как простодушно называли все деревенские свою   теперь уже навеки затерявшуюся где-то меж тамбовских и воронежский степей отчизну.

      А помнишь – бригадир?.. Однорукий, черт, а как лихо управлялся со своим «ижаком» с коляской. Летит, бывало, по полям: кепка – на глазах, пустой рукав сзади полощется, куры – врассыпную, пацанва – в зависть. Мотоцикл-то в деревне редкостью был. Б-о-о-о-льшущей причем…

      Изредка бригадир наведывался к нам. И тогда дедушка отворял дверь в избу и кричал внутрь: «Акулина Иванна, загляни-ка в шкафчик, гости у нас!» Бабушка покорно отворяла настенный закром и извлекала из него всегда притаенную по такому случаю пол-литру.

      Доверху наполнялся стограммовый стакан. Бригадир бережно охватывал его своей заскорузлой пятерней. Медленно подносил к груди. Вытягивался во весь свой карликовый рост. Как-то даже приосанивался, отчего горб под правым плечом переставал угадываться. Быстро опрокидывал водку в вечно небритый рот. СКАЧАТЬ