Радужная вдова. Роман Канушкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ несущим отпечатки всех заполученных Примой болезненных недугов. До пенсии Приме оставалась еще пара лет, но он не собирался ждать до пенсии – в отпуск Прима возьмет жену, Валентину Павловну (их так и звали – Валя и Валентин, уже почти четверть века, с того самого солнечного осеннего дня, когда они отгуляли свою свадьбу – именно «отгуляли», свадьба была что надо, в родной станице Примы, с соблюдением всех казачьих традиций), и махнет с ней в Кисловодск поправлять здоровье. Валентин Михайлович еще раз посмотрел на дверь, а потом, кивнув, коротко бросил:

      – Ломаем!

      Да, в прежние времена нескольких ударов кувалдой было достаточно, чтобы быстро справиться с замком, но теперь все понаставили металлические двери. Только не всегда это помогает. И похоже, гражданку Яковлеву Александру Афанасьевну ее металлическая дверь не выручила, вовсе не выручила.

      Прима извлек пачку сигарет «Ява». Этим сигаретам он оставался верен почти четверть века, да только теперь подозревал, что именно эта верность – полторы пачки сигарет ежедневно – и лежала в основе большинства его болячек. Да уж, Кисловодск просто необходим, пока еще осталось что лечить. Если, конечно, осталось.

      Валентин Михайлович размял сигарету пальцами и закурил, наблюдая, как его подчиненные устанавливают домкраты, чтобы «выжать» входную дверь, – хорошо, что та открывается внутрь, иначе пришлось бы разворотить полстены.

      Прима выпустил струю дыма и поглядел в окно: сколько близится круглых дат – и серебряная свадьба, а там уже четверть века, как он служит здесь, в небольшом городке Батайске, затерявшемся меж рукавов полноводного Дона. Практически в городе-спутнике огромного, шумного и шального Ростова-на-Дону. Как говорится, «Одесса-мама, Ростов-папа»! Это уж точно, берегите свои чемоданы, граждане приезжающие.

      – Ну вы ж знаете, ну того, род ее занятий… – продолжала тараторить соседка. – Шлюшка ж она, гулящая, проституцией зарабатывает.

      Прима ничего на это не ответил, однако смерил соседку строгим взглядом, и та замолкла. Он уже сожалел, что взял ее в понятые.

      – Еще минуточку, товарищ подполковник, – проговорил молоденький сержант, руководящий этой мощной спецоперацией по вышибанию двери в квартире молоденькой шлюшки, которую так не любит мегера в атласном халатике.

      – Хорошо, – кивнул Прима и подумал: «Чертов запах, совсем паршивое дело».

      Потом, когда с дверью наконец было покончено, запах стал значительно острее, и Прима понял, что не ошибся, вызвав двадцать минут назад врача. Необходима судмедэкспертиза, хрен бы их всех побрал. Потому что лечить-то здесь уж явно некого, уже давно некого… Этот чертов запах, к которому за столько лет службы Прима так и не смог привыкнуть. И если это хозяйка, то, наверное, не стоило ее теперь называть шлюшкой.

      – Входим, – отрывисто приказал он и добавил для понятых: – Ни к чему не прикасаться, ничего не трогать. Пошли.

      Прима быстро двинулся по полутемному коридору, чувствуя, что с каждым шагом запах становится все более непереносимым, проникает в каждую пору его кожи, вызывая тошноту и легкое головокружение. Валентин Михайлович давно уже мог различать запахи смерти, с того самого далекого теперь дня, когда отец взял его на скотобойню, – в тот день Валя плакал, наверное, в последний раз в жизни, в тот день он ненавидел своего отца, и в тот день он стал взрослым. А потом за четвертьвековую службу Валентин Михайлович привык ко многому. Но сейчас к этому запаху примешивалось что-то еще, что Валентин Михайлович не сумел различить. К этому чуть сладковатому запаху примешивалось что-то еще…

      Прима распахнул дверь в ванную и сразу же почувствовал усилившуюся тошноту, подступившую к горлу. Все, прибыли, нам сюда.

      – Так, здесь, – услышал Прима голос сержанта и одновременно упавшее «Матерь Божья…» соседки в атласном халатике.

      Прима взялся рукой за дверной косяк; теперь он понял, что еще примешивалось к этому запаху. То, что он увидел, напомнило Приме… Она была здесь, и это не было просто убийством. На какое-то мгновение показалось, что он вошел в логово зверя, свирепого и безумного. Стены, пол, ванна и даже зеркало – все было в темных пятнах засохшей крови. Она лежала в ванне совершенно голая, смотрела куда-то в потолок остекленевшими глазами… У нее было перерезано горло от уха и до уха. И в эту страшную пасть под подбородком был вставлен засохший цветок. Самое удивительное, что цветок хоть и засохший, но совершенно чистый – видимо, убийца хладнокровно дождался выхода крови, прежде чем вставил в разрез свое жуткое украшение.

      – Что это значит? – услышал Прима за спиной. – Не там раскрыла рот?

      – Вряд ли, – это был голос врача, – скорее не там раздвинула ноги. Мафия, с ней шутки плохи. Хотя… может, ее сутенер был цыганом? Похоже на ритуальное убийство.

      Прима обернулся.

      – Все, выведите посторонних, – распорядился он. – Приступайте к исполнению СКАЧАТЬ