Запас прочности. Геннадий Михайлович Евтушенко

Чтение книги онлайн.

      А сама уже знала: там плохо. Там очень плохо. Сердце ее почти остановилось. Но надежда, последняя капля, теплилась в ее душе. Она встала напротив Михеева, положив руки ему на плечи. Прошептала:

      – Ну что, Иваныч, не томи.

      Иваныч молча взглянул на нее своими прозрачными глазами и… заплакал.

      Екатерина Ермолаевна уронила голову ему на колени и громко, по-бабьи, завыла.

      В ту ночь в роддоме дежурил молодой выпускник Киевского мединститута Олег Пашенко. Не прошло и месяца после его приезда в Енакиево. Самостоятельное дежурство ему доверили первый раз. Слишком уж самоуверенно вел себя молодой специалист. А с коллегами даже несколько высокомерно. Врачи помалкивали, выжидали. А сестры, особенно проработавшие по десять-пятнадцать лет, после общения с Олегом только головой покачивали – слишком заносчивой оказалась эта столичная штучка. Старшая медсестра, глядя ему вслед, неодобрительно покачивая головой, говорила нараспев на местном полуукраинском, полурусском наречии: «Ты дывы, яка цаца! Практики нэ мае, знань до пупка, нос до потолка. Як у того ефрэйтора!» Поэтому-то Михеев его и придерживал. Начинать когда-то все равно надо. Знал бы он, чем закончится первое дежурство молодого врача! Долго его инструктировал перед уходом домой, и на сердце было неспокойно.

      А случай будто поджидал такого совпадения: молодой врач и тяжелая роженица. Когда привезли Калугину, Олег, недолго думая, не посоветовавшись ни с кем, даже не позвонив главврачу, сразу решил делать кесарево. Что тут сказать? Таня умерла прямо на столе.

      Ребенка, девочку, удалось спасти.

      Утром появился Воронков. Помчался в роддом. Вышиб ногой дверь, выхватил пистолет и с криком «Где? Где эта сволочь?» ринулся по коридору, распахивая на бегу все двери и сверля налитыми кровью глазами рожениц. Пробежав по первому этажу, рванул на себе ворот гимнастерки, выстрелил несколько раз в потолок и бросился на второй этаж.

      Фёдор Николаевич в это время сидел в кабинете Михеева, в который раз слушая его рассказ о событиях минувшей ночи. Почти одновременно с хлопками выстрелов в кабинет вбежала дежурная медсестра. Белая, как первый снег. Плача и заикаясь, прокричала:

      – Там Воронков! Грозит всех убить, стреляет! Прячьтесь!

      Михеев и Калугин вскочили, какое-то время молча смотрели друг на друга. Первым опомнился Фёдор Николаевич.

      – Так, – обернулся к сестре, – где этот горе-доктор?

      Та пожала плечами.

      – Точно не знаю. Был, по-моему, на третьем.

      Фёдор Николаевич бросился к ней.

      – Пойдем, покажешь. Коля, он такой. И вправду за Танюшку убить может. Оно и верно. Сам бы убил. – Обернулся к Михееву: – Иваныч, закройся. Не выходи, от греха подальше. Я что-нибудь придумаю.

      Он вытолкнул сестру в коридор, выскочл следом.

      – Пошли, пошли, – поторапливал он ее.

      Они почти бежали в конец коридора и дальше по лестнице вверх. Калугин все торопил сестру:

      – Ну давай, СКАЧАТЬ