Искупление. Элеонора Гильм

Чтение книги онлайн.

      – Так, может, не его. Мало ли с кем…

      – Ты посмотри на Матвейку. Он на Федьку похож боле, чем Васька. Лицо одно, повадки те же. Мой внук.

      В далеком 1598 году открылся грех замужней соседки Марии. Понесла она не от маломощного Матвея Фуфлыги, законного мужа, а от Федьки Ворона. Припадочный Федька мужчиной в деревне не считался, но обрюхатил Машку во время одной из жарких ночей. Муж бабу избил и выгнал из дому. Вороновы ее приютили, но огласки боялись пуще пожара. Машку муж все ж простил, забрал вместе с сыном, нареченным в честь него, из Еловой уехал. С той поры Вороновы ничего не знали о судьбе Матвейки. Рождество 1608 года вернуло Анне внука, а Аксинье – братича[4].

      – Софья, дай детишкам коврижек.

      Молодуха отворила дверь, впустила в избу морозный воздух и стайку колядующих девок и парней в вывернутых тулупах, с измазанными золой лицами и куражом в глазах.

      – Угощайся, коляда, – протянула Софья коврижки.

      Софья отшатнулась, молодежь громко хохотала, радуясь, что так ладно спел высокий паренек с хриплым голосом. «Средний сын Дарьи, Глебка», – поняла Аксинья. И тоже злобой полон. Как и мать.

      – Берите ковриги, идите прочь.

      – Коляду прогоняете, – кривлялся Глебка, таращил наглые бледно-голубые зенки. Остальные молчали.

      – Еще раз к дому моему подойдешь – пожалеешь. – Аксинья в злости забыла об осторожности. Выхватив из рук Софьи блюдо с коврижками, она кинула их под ноги колядовщикам:

      – Ешьте, коли не подавитесь.

      Они выскочили из избы, будто ошпаренные. Постряпушки валялись на соломе, устилавшей пол.

      – Матвейка, подними. Не дело хлебу валяться, – кивнула Аксинья.

      Мальчишка собрал коврижки, две из них отправил в рот. Вечно голодный.

      – Не могу я так больше, – всхлипнула Софья. – Ваши грехи намертво ко мне прилепились.

      2. Дурная слава

      Ванька рос толстым, пухлощеким, спокойным. Аксинья ощущала его тяжесть и приятное сопение. Серо-зеленые глаза с веселым любопытством уставились на нее. Светлый пух на голове, изогнутая луком верхняя губа. Мальчонка втянул воздух, захватил губами ее рубаху, натянувшуюся на груди.

      – Молоко чует, – улыбнулась Аксинья. – Помнишь, карапуз, как кормила тебя?

      Катерина неласково посмотрела на соседку, забрала Ваньку, СКАЧАТЬ