Самозванец и гибельный младенец. Станислав Казимирович Росовецкий

Чтение книги онлайн.

      – Понятно.

      – Вот и добре, что понятно тебе, – и хозяйка повернулась к Спирьке. – Вишь, напрасны были страхи твои – и разумен, и говорлив оказался лесной выходец.

      – Да вроде бы так, – с неохотой согласился Спирька и кашлянул в кулак. – Права ты, пожалуй, хозяйка. Соображает парень быстро, тут ничего не скажешь. Вот только дури в голове много.

      Тут раздался осторожный стук в дверь, она тотчас же отворилась, и явился в ней круглолицый и черноусый мужик в щегольском, однако потрепанном польском платье. На груди у него, к ремешку прикрепленная, висела вроде как половина деревянной луковицы с обрезанным стеблем, вдоль всей ее длины натянуты тонкие темные нити. Мужик сделал общий поклон, уставился на Анфиску – и доброе, мягкое лицо его с ямочкой на подбородке скривилось в умильной улыбке. Он провел по нитям рукой, послышались уже знакомые Бессонку звонкие и одновременно певучие звуки. «Да это же лютня!», – догадался паренек. Мужик встряхнул головой и запел:

      Зайонц собе седзи под медзон,

      А мышьливцы о нем не ведзон…

      Анфиска махнула на певца ручкой, попросила ласково:

      – Ты поди пока, поди, Рысь, у нас тут семейный разговор. Потом споешь мне свои песни, потом.

      Стукнули-грюкнули двери, замолкло в проходе бренчанье лютни.

      – Вообще-то его надо называть паном Рышардом. А вот если по-домашнему, тогда Рысем, – тут Анфиска всплеснула руками и легко поклонилась Бессонку. – Прости меня, глупую бабу, что забыла тебя спросить, как зовут.

      – Меня Бессоном кличут, – потупился паренек. – Не лучшее имя, смекаю. Положим, вырасту я сильно-могучим богатырем – да так и останусь Бессонкой?

      – А поп на кресте какое имя тебе дал?

      – В кои-то веки правильно ты про себя сказала, хозяйка, – не выдержал тут Спирька и встрял в разговор. – Именно, что глупая баба ты и есть – откуда было в лесу попу взяться, если парня сразу после его рождения Лесной хозяин подменил?

      Блеснула очами на него Анфиска неласково и велела пока в светлице остаться, у двери постоять, а Бессонку предложила сесть на скамью:

      – Это ничего, что до сих пор некрещеный. Вот рожу ребеночка – окрестим заодно и его, сладенького моего, и тебя. Поп у меня есть в Путивле знакомый, можно сказать, что и приятель добрый. Батька Федот все для меня сделает, а тебе крестильную запись напишет.

      – А как же ты родишь, Анфиска? – удивился Бессонко. – Ведь мужа-то нет у тебя. Да и брюхо у тебя не выросло – откуда же ребеночку взяться?

      Анфиска от души посмеялась, ладошкой рот прикрывая. Потом проворковала игриво:

      – Перехвалил тебя Спирька. Право же, ты еще сосунок. Даже неловко тебе объяснять. Покамест запомни, однако, что бабу надобно всю обсматривать, как лошадь: от головы до пят. Ты же на лицо мое прекрасное уставился, а круглого живота моего и в упор не заметил.

      Тут Бессонко понял свою ошибку и густо покраснел. СКАЧАТЬ