Журналист в кармане. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика – 4. Игорь Сотников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ближе к мифам, нежели к истории, утверждая, и не пойми на каких основаниях (понятно, что на одном только своём желании), что профессия журналиста была самой первой из всех.

      И это достоверно мной утверждаемо, а иначе, кто тогда семидневную работу богу освещал. Не хотите ли вы сказать, что он сам писал мемуары о событиях тех знаковых дней и ночей, или у него была своя сметная документация на постройку мироздания, где шаг за шагом, со своими сроками, были прописаны все эти шаги в виде инструкций. Нет, как-то это всё несерьёзно звучит. А вот то, что это событие, – конечно, не сразу, не по горячим следам, – а в последствии, уже в ветхие и отчасти дикие времена, людьми называемыми летописцами, а по-современному журналистами, было освещено посредством слухов, коими любая земля полнится (а слух это первейший информационный источник, на котором во все времена, а особенно в те легендарные, строилась и будет строиться вся журналистская работа), как раз и указывает на то, что нам желается увидеть и доказать. И вся разница между этими «акулами пера» заключалась в том, в каких изданиях они издавались – летописцы в монументальных, а журналисты брали частотой публикаций. Где у каждого издания тиражи были не штучные, а миллионные.

      Ну а теперь, как только мы в основном определили и выяснили, что из себя представляет работа журналиста и на каких основных признаках она строится, – ещё раз: она вся на слуху, из слухов рождается, слухами кормится и сопровождается, и в итоге вслух тиражируется, – то можно перейти к представленным на наше рассмотрение двум журналистским частностям, взятых нами на рассмотрение в такой спайке не по нашей прихоти, а этого, может быть, требует редакционная политика одного из бульварных изданий – им предназначено всегда ходить парой, где самый сильный носит на своём плече камеру, а тот, у кого язык более подвешен, носит микрофон и подлавливает прохожих на каверзных вопросах.

      – Но только без лишней самодеятельности и не дай бог, самонадеянности. Понял, Клава? – глядя на человека с микрофоном, а не как на журналиста, за что этому человеку с микрофоном стало слегка обидно за такое к себе недоверие (а у него, между прочим, удостоверение журналиста при себе есть, а то, что он в первый раз вышел на тропу журналистского расследования в этом издании, а точнее, на уличный опросник, то это всё мелочи), сурово его вопросил редактор бульварного издания, но с потенциалом роста, Альтернатив Каутский. – Да, а почему собственно Клава? – всё-таки не смог сдержаться так альтеративно называемый Каутский, и задал этот интересующий его любопытство вопрос. Хотя, при его-то имени, такие вопросы как-то слышать неуместно от него что ли. Но таков уж человек, то, что касается его и ему ближе, ему кажется само собой разумеющимися вещами, о которых интересоваться странно слышать, а вот когда он сталкивается с точно таким же, или по крайней мере, похожим отношением к жизни и самоидентификацией, то ему почему-то это становится непонятным.

      – Это сокращённо от Клавдий. – Хмуро ответил Клава.

      – Понятно. – СКАЧАТЬ