Письма из-под виселицы. Янина Хмель

Чтение книги онлайн.

      Проходя мимо палат под номерами 14,15,16, я остановился около двери с табличкой «17». За этой дверью тоже не спали. И неудивительно: пациент номер 17 с диагнозом «эндогенная депрессия», тридцатипятилетний Плотон уже три года находился здесь и три года страдал от бессонницы. Я тихо вошёл в палату. Плотон сидел без света в углу кровати и медленно покачивался взад-вперёд. Кто-то скажет, что это явные признаки безумия. А вот и нет: попробуйте вот так покачаться, когда вам очень плохо на душе, и вы поймёте, что эти действия облегчают страдания.

      Я присел на кровать.

      – Плотон, – очень важно обращаться к пациентам по имени, чтобы они не забывали его. Например, этот пациент называл себя «Плот Он» – раздельно и медленно. Но это было следствием протекания симптомов его заболевания. Для эндогенной депрессии характерны двигательная заторможенность и замедленная скорость мышления.

      Плотон медленно посмотрел в мою сторону, не прекращая качаться взад-вперёд.

      – Доооктор, душа болит, вот тут, – простонал он, похлопывая себя по груди.

      Для него душевная боль равноценна физическим страданиям. Он часто показывал, что тоска «сидит» у него за грудиной. При этом чётко отличал ощущение тоски от симптомов заболеваний внутренних органов, например, сердца. Как жаль, что не придумали лекарство от душевной боли. Для профилактики ему выдавали витамины. А я каждую ночь, когда дежурил, выдавал ему минимально вредное для его организма снотворное, чтобы он мог поспать.

      – Вот, возьми, друг. Немного полегчает, – я протянул ему одну таблетку.

      Плотон проглотил её, не запивая, и свернулся калачиком в том же углу кровати. И заснул.

      – Спа-сибо-дооок… – Несвязно в полудрёме пробормотал он.