Император Николай II. Екатеринбургская Голгофа. Петр Мультатули

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ видно из его показаний комиссии Временного правительства: «Государь повелевает прекратить во что бы то ни стало… Что я буду делать? Как мне прекратить? <…> Я убит был – положительно убит!»[95] Характерны слова и военного министра М.А. Беляева, сказанные С.С. Хабалову: «Ужасное впечатление произведёт на наших союзников, когда разойдётся толпа и на Невском будут трупы»[96].

      Таким образом, чёткое повеление Императора Николая II решительно подавить беспорядки натолкнулось на безволие военных руководителей Петрограда. Они продолжали проводить время в бесплодных заседаниях, обсуждая проблему выпечки хлеба да сокрушаясь о том впечатлении, какое произведёт вид расстрелянных бунтовщиков на «чувствительных» союзников.

      26 февраля в 10 ч. утра Государь был на Божественной литургии. Во второй половине дня он получил телеграмму от генерала Хабалова, в которой тот сообщал, что в столице идут столкновения войск и полиции с демонстрантами, есть убитые и раненые. Видимо, нервное напряжение было у Государя настолько сильным, что во время литургии у него случился сердечный приступ[97]. В письме к Императрице 26 февраля Николай II сообщал: «Сегодня утром во время службы я почувствовал мучительную боль в середине груди, продолжавшуюся 1/4 часа. Я едва выстоял, и лоб мой покрылся каплями пота. Я не понимаю, что это было, потому что сердцебиения у меня не было, но потом оно появилось и прошло сразу, когда я встал на колени перед образом Пречистой Девы»[98].

      26 февраля председатель Совета министров князь Н.Д. Голицын, воспользовавшись данным ему Государем правом, издал за Высочайшей подписью Указ о прерывании занятий Государственной думы до апреля 1917 г.[99] Г.М. Катков пишет: «Нет никаких указаний на то, что Голицын испрашивал у Государя разрешения, чтобы воспользоваться документом. Ответственность за это решение целиком лежит на Голицыне и на Совете министров»[100]. Между тем решение о перерыве занятий Государственной думы в условиях февральских дней было не только бесполезным, но и вредным. Он давал думским лидерам возможность оправдывать невыполнение Высочайшего указа коллапсом власти.

      Вечером 26 февраля на Высочайшее имя пришла телеграмма от М.В. Родзянко: «Положение серьёзное. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы этот час ответственности не пал на Венценосца»[101]. Позже, в тот же день, от него пришла ещё одна телеграмма. В ней Родзянко просил Государя «безотлагательно призвать лицо, которому может верить вся страна, и поручить ему составить правительство»[102]. М.В. Родзянко направил также телеграммы М.В. Алексееву и главнокомандующим армиями фронтов: А.А. Брусилову, А.Е. Эверту и Н.В. Рузскому, в которых просил поддержать перед Государем его просьбу[103]. В течение ночи и утра 27 февраля генералом М.В. Алексеевым были получены ответы от главнокомандующих. В них они «по верноподданному долгу и присяге» выражали просьбы доложить Государю «что при наступившем грозном часе» другого выхода, кроме того, что предлагает Родзянко, быть не может[104]: организаторы переворота СКАЧАТЬ