Оправдание Острова. Евгений Водолазкин

Чтение книги онлайн.

      – Нож!

      И всякий раз Парфений резко поворачивается – не так, правда, резко, как тогда. В этой истории его больше всего удивляет мое замечание об x-образных ногах.

      Во время нашей беседы с Филиппом из-за скалы вышла женщина. Именно с такими, да, ногами. Увидев, что мы на нее смотрим, помахала нам рукой. Парфений, рассматривая ее, прищурился.

      – Вылитая тетушка Клавдия. Что-то их притягивает к этому месту.

      Все мы помахали ей в ответ. Иногда мне кажется, что каждый новый век рождает одних и тех же людей. Или очень похожих.

      Филипп позвонил по мобильному, и через минуту подъехала его машина. Сев на заднее сидение, он опять помахал – на этот раз нам. Все на удивление много махали в тот вечер. Когда его машина скрылась, мы с Парфением еще какое-то время стояли у автострады. Мимо нас проносились автомобили неведомых марок. К нам подошла женщина, стоявшая у скалы.

      – Мы научились отличать грузовые машины от легковых, – сказал ей Парфений, – но почему-то это и стало нашим пределом. Марок выучить не можем.

      – Возраст, – ответила женщина. – Такой у вас возраст, что как-то даже неудобно и называть.

      Парфений опустил голову, как бы обидевшись. Когда поднял ее вновь, стало видно, что он улыбается.

      Сказал:

      – Мы чувствуем себя лет на сто двадцать. Не больше.

      Глава шестая

      Гавриил

      Приступаю к записям не без трепета.

      Мне, грешному Мелетию, св. Агафон Впередсмотрящий незадолго до своей смерти сказал:

      Радуйся, ибо будешь описателем временных лет.

      Я поклонился ему земным поклоном. Ответил:

      Слава Создателю.

      Он же сказал:

      Сосредоточься, поскольку перо не дается человеку для праздности.

      Я опять поклонился.

      Еще раз он призвал меня, лежа на смертном одре:

      Блюди, Мелетие, единство мимотекущего времени.

      Я обещал, и, хотя не вполне понимал, о чем идет речь, требование мне казалось оправданным.

      В день смерти Прокопия Гугнивого назначили мне послушание описывать смену лет и событий. Свое назначение я осмысливал самым тщательным образом. Спрашивал себя, состоялось ли бы оно, не держи я голову Прокопия и не попадись через это на глаза епископу Филарету. Сам себе же и отвечал: состоялось бы, поскольку иначе для чего же наставлял меня Агафон?

      По смерти Евстафия регентом при малолетнем Парфении был князь Гавриил, дядя князей Михаила и Евстафия. И хотя с малолетством в привычном понимании возраст Парфения давно не соединялся, все понимали, что малолетство – это всего лишь когда мало лет. Мало же и много суть понятия колеблющиеся. Одному мало сто лет, а другому и года много. Вопрошающим, когда же взойдут на престол обручившиеся, ответом было: во благовремении.