Южное лето (Читать на Севере). Михаил Жванецкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Их суют почти вертикально. Поют евангелисты. Высоко взвывают евреи. Из-за плотности мертвецов на квадратный метр – над каким-то евреем: «Товариши, дозвольте мени, тьфу, а де Григорий? Шо ж ви мене видштовхнули, товариши?»

      Цветы, цветы затоптанные, растоптанные. Белые лица, чёрные костюмы, торчащие носки ботинок, крики:

      – Ой, гиволт!

      – Господи, душу его упокой!

      – Дозвольте мени…

      Хорошо видны четверо в клетчатом с верёвками и лопатами. Их тащат от ямы к яме: «Быстрей, быстрей, закопайте, это невыносимо. Сейчас, сейчас. Вначале верёвки, потом лопаты. Где чей? Нет таблички? Где табличка?» – «Сойдите с моей могилы». – «А где мне встать, у меня нога не помещается?»

      Верёвки, лопаты. «Музыкант» выкапывает, они закапывают.

      По пять штук сразу.

      Между ними по оси икс – пятьдесят сантиметров, по оси игрек – двадцать пять.

      Много нас. Много. Пока ещё живых больше. Но это пока и это на поверхности. Четыре человека машут лопатами, как вёслами. Мы им всё время подвозим. Не расслабляться. Покойники снова в очередях. Уже стирается эта небольшая разница между живыми и мёртвыми. Шеренги по верёвке. Расстояние между бывшими людьми 0,5 метра, время – 0,5 минуты.

      Крики, плачи, речи, гости, цветы, имена. На красный гроб прибивают чёрную крышку. «Ребята, это не наша крышка…» – «А где наша?..» – «Откуда мы знаем, где ваша?» – «Сёма, держите рукой нашу крышку».

      В этой тесноте над вашей ямой чужой плач.

      – Он был в партии до последнего дня…

      – Кто? Он никогда не был в партии. Если бы мы достали лекарство, он вообще бы жил. Цыпарин, цыпарин. Ему не хватило цыпарина.

      – Операции они делают удачно, они выхаживать не могут.

      – Зачем тогда эти удачные операции?

      – Вы хотите, чтоб он хорошо оперировал и ещё ночами ухаживал?

      – Я ничего не хочу, я хочу, чтобы он жил…

      – Да скажите спасибо, что оперируют хорошо…

      – За что спасибо, если я его хороню?!

      – Это уже другой разговор.

      – Он не хотел брать на себя. Он как чувствовал. А они ему всё время: «Бери на себя… бери на себя». Он взял на себя. Теперь он здесь, а они в стороне.

      – Теперь же инфаркт лечат…

      – Инфаркт не лечат, его отмечают… Отметили – и живи, если выживаешь. Как он не хотел брать на себя. А они ему: «Мы приказываем – строй!» Он говорил: «Я не имею права». А они говорили: «Мы приказываем – строй!» Он построил, а когда приехала ревизия, они говорят: «Мы не приказывали!» – Теперь весь завод здесь.

      – Куда вы сыпете наши цветы? Где он? Где Константин Дмитриевич?.. Константин Дмитриевич. О, вот это он… А-а… вот это он. Ой, Константин Дмитриевич, и при жизни я вас искал. Вечно вас ищешь, вечно…

      – Господи, спаси и помилуй. Суди нас, Господи, не по поступкам нашим, а по доброте своей, Господи.

      – Товарищи, славный путь покойного отмечен почётными грамотами.

      Тут закончили, там заплакали. СКАЧАТЬ