Звезды для Герды. Саша Ильин

Чтение книги онлайн.

      Я не плакал. Даже тогда, в минуты страха и отчаянья. И потом, в больницах, когда оставался один. А мама – она всё терпела. И находила силы заботиться обо мне.

      Теперь, оглядываясь назад, я часто думаю об этом: мама, родная моя, сколько же тебе пришлось вынести в этой жизни! Ну почему так бывает, что самое трудное выпадает на долю самых добрых, удивительных людей?.. Она была красивая. Разглядывая старые фотографии, я не раз ловил себя на мысли: неужели это – моя мама? Сколько у неё было кавалеров! Сколько писем, фотографий ей присылали! А она: со всеми мила, со всеми равнодушна. Не по гордости, не по холодности. Просто – сердце не отзывалось. Она словно боялась. Словно предчувствовала нелёгкую долю.

      Так и вышло: несчастливый брак, нелюбимый муж, больной ребёнок…

      У неё не было счастья в жизни. Вся её жизнь была – сплошные тяготы и заботы, всю жизнь она за кем-то ухаживала. В детстве, в нелёгкие послевоенные годы – за младшими сёстрами и братьями в большой, многодетной семье, где она была старшей. Потом – за ребёнком, который родился больным, парализованным. Потом – за престарелыми и также уже больными родителями… Несмотря на все тяготы, она сохранила удивительное обаяние и могла бы ещё выйти замуж. Но после папы она уже не хотела смотреть на других. Намаявшись семь лет, она всё же рассталась с ним. И с этого момента все свои силы отдавала мне. Она надеялась поставить меня на ноги и делала всё возможное для этого. Дороги, чужие города, больницы, доктора. Снова дороги, снова больницы…

      В те детские годы они стали для меня почти вторым домом, эти больницы. Но домом – чужим, ненавистным. Потому что я всегда оставался в них один – без друзей, без мамы. Лишь потом, в поликлинике профессора Крылова, где мне делали операции и целый год «ставили на ноги», у меня появились друзья, и мама была со мной. В самые трудные послеоперационные дни она была неотступно со мной. Но тогда она уже была свободна – от папы. А раньше… Сейчас мне кажется, что в те детские годы, когда ещё был папа, меня клали в больницы не столько ради лечения, – никаких результатов уколы и таблетки, разумеется, не приносили, – а большей частью для того, чтобы хотя бы частично отгородить от семейных драм. Но я не знаю, где мне было больнее: дома, когда приходил нетрезвый папа, или в больнице, где я оставался один, абсолютно беспомощный…

      Я не плакал, когда уходила мама. Все дети плакали. Я – привык. Привык оставаться один: и дома, когда мама уходила на весь день на работу, и в больнице, когда мама уходила на целые недели. Но к одиночеству и беспомощности, к равнодушию окружающих всё равно привыкнуть было невозможно. Белые стены, белый потолок – это была как тюрьма. Из которой я не мог выйти. Потому что не мог ходить… Возможно, я сам виноват, что был слишком робким и стеснительным. Но я до сих пор помню, как часто не мог заснуть ночами, мучаясь детскими страхами или жаждой, и не решаясь позвать кого-нибудь, попросить СКАЧАТЬ