Остров без пальм. Олег Раин

Чтение книги онлайн.

      И если жизнь, как осень, коротка,

      Хотите страшилку?

      Так вот… Во-первых, меня зовут Ксюша. Дурацкое имя, верно? Но вот родители поломали головы, почесали в затылках и нарекли. Я ведь глупенькая была, – не то, что возразить, вообще говорить не умела.

      А во-вторых, месяц назад мне исполнилось тринадцать. Тоже число из нелепых, – ни рыба, ни мясо. Вроде уже не ребенок, но ещё и не человек – чёртова дюжина, словом. А самое грустное, что за эти тринадцать лет я ни разу ни с кем не целовалась. Ни с одним – даже самым сопливым мальчишкой! Честно-честно! Братик Глебушка, конечно, не в счёт, как не в счёт папа с мамой и прочие дальнобойные родственники. На том же западе, по слухам, бой-френдами в одиннадцать лет обзаводятся. В мусульманском мире в этом возрасте и вовсе в жёны берут! Ни школы тебе, ни учёбы муторной, – сразу бац! – и под венец с готовеньким мужем, а там и дети не за горами, – пелёнки, самокаты, мотоциклы, внуки. Но мне вот тринадцать жахнуло, а я до сих пор оставалась одинокая, не целованная – принцесса без перин и горошин. Жила себе, надувала губки – и знать не знала, что главная беда – совсем даже не в отсутствии мальчишек, не в розовых снах и подвенечной фате.

      Потому что в один прекрасный день приехал Бизон и забрал нашу маму. Вместе с Глебушкой и парой чемоданов вещей в придачу. Забрал добровольно-принудительно, поскольку мама отправлялась с ним по собственному желанию и нашему нехотению. Только кто нас спрашивал? И Глеба, кстати, тоже никто не спросил. В семь лет таких вопросов вообще не задают, – хватают под мышку и уносят. Всё равно как шляпную коробку или кулёк с мусором.

      А потому, хотите знать, что такое тринадцать лет, так я вам объясню. Это тоска и злость в одном флаконе. Это жгучее одиночество, когда вместе с волками хочется встать где-нибудь на лесной окраине и часика два-три повыть на луну. И ещё – это та самая штука, о которой к старости забывают настолько, что не могут потом вспомнить даже по фотографиям и дневникам. Странно, да? Тут, можно сказать, с ума сходишь, страдаешь по полной, а через несколько десятков лет – полная пустота. То ли жил, то ли нет – эффект выветривания. Или как сказали бы ребятки из нашего компьютерного класса – нормальное переформатирование. Раз! – и нет ничего. То есть почти ничего. Только мутноватый отблеск на дне памяти. Как зеркальце, утонувшее в водоёме. А уж моё-то утонет, ой, как глубоко. Поскольку мои тринадцать лет превратились в настоящий водораздел. Между заполненным сказками прошлым и седым нахмуренным будущим. Да какой там водораздел! – самый настоящий раздел. Семьи, имущества и всего остального. Как вы понимаете, в число этого «остального» угодила и я.

      Потому что приехал этот мерзкий жирный Бизон и… Впрочем, об этом, я, кажется, уже говорила…

      Сказать по правде, не таким уж мерзким он был. Иначе – зачем бы мама пошла с ним? Конечно, животастый, с двойным подбородком, зато высоченного роста, плечистый, с властной осанкой. Подобрать такому костюм, думаю, было очень непросто, но он их все-таки где-то находил или шил на заказ. Думаю, при его деньгах – невыполнимых задач вообще не было. Мы являли собой семью среднего достатка, его же семья наш достаток считала смешным недостатком. И это было объяснимо. Поскольку Бизон обожал деньги. Он ими оклеивал весь видимый и невидимый мир. Свой, разумеется. Кстати, единственные слова, с которыми он обратился ко мне, означали предложение сладкого местечка в его фирме. Я отказалась, а он, похоже, выпал в осадок, хотя внешне этого не показал. Разве что мелькнуло секундное непонимание на лице и погасло. Люди, отказывающиеся от заработка, наверняка, казались ему инопланетянами. Зачем жить, если нельзя вкусно есть, щеголять в барском прикиде, гонять в роскошных лимузинах и отрываться на дорогих курортах? Вот мама, должно быть, его понимала, а я нет. Да что там! – у Бизона даже глаза были похожи на рублёвые монетки – такого же металлического оттенка. Но, ёлки зеленые! – какой мёд они источали, когда Бизон поворачивался к моей матери. Вот на что она клюнула, а вовсе не на деньги. Правда, нам от этого было не легче.

      Тратить остаток жизни «в захолустье и нищете» мама решительно не желала, и нас половинили всё равно как арбуз. Это нам, это вам…

      Пока мама уговаривала папу не волноваться и не ругаться, Бизон не вмешивался. Кстати, и не Бизоном его звали, а Маратом Аркадьевичем Владимирским. Это я из визитки вычитала. То есть, вычитала и тут же забыла, потому что весь наш посёлок именовал этого человека Бизоном. За тяжёлый нрав, за мощный загривок, за примесь американизма во всем, что он носил, что пил и ел, во что одевался и на чём ездил. Вот и сейчас двое его помощников, таких же мордастых и рослых, волокли и устраивали мамины чемоданы в хозяйском СКАЧАТЬ