Потоп. Генрик Сенкевич

Чтение книги онлайн.

      Шляхта стала считать:

      – Десять, одиннадцать, двенадцать.

      Стекла каждый раз отвечали жалобным стоном. Пламя свечей колебалось от сотрясения.

      – Тринадцать, четырнадцать! Ксендз-епископ не привык к такому грохоту. Он испортил своим испугом веселье. И князь обеспокоился. Посмотрите, мосци-панове, какой он мрачный… Пятнадцать, шестнадцать… Ого, палят как на войне! Девятнадцать, двадцать!

      – Тише там! Князь хочет говорить! – раздалось со всех концов стола. Все вдруг смолкло, и глаза всех устремились на Радзивилла, который с бокалом в руке был похож на великана. Но что за зрелище предстало их глазам!

      Лицо князя было в эту минуту просто страшно. Оно было не бледное, а синее, искривлено судорожной улыбкой, которую князь старался вызвать на губах. Дыхание его, всегда короткое, стало еще короче, а глаза были полузакрыты ресницами. В его мощном лице было что-то страшное и холодное, как в лице покойника.

      – Что с князем? Что с ним? – тревожно шептали вокруг.

      И зловещее предчувствие охватило всех: тревожное ожидание отразилось на липах.

      А он заговорил прерывающимся от астмы голосом:

      – Мосци-панове! Многих из вас… удивит… или просто испугает этот тост… но… кто мне верит… кто поистине желает добра отчизне… кто верный друг моего дома… тот его примет… и повторит: «Да здравствует король Карл-Густав… отныне всемилостивейше царствующий над нами!»

      – Да здравствует! – повторили два посла, Левенгаупт и Шитте, и несколько иностранных офицеров.

      Но в зале воцарилось глухое молчание. Полковники и шляхта в ужасе переглядывались, точно спрашивая друг друга: не сошел ли князь с ума. Несколько голосов раздалось в разных концах стола:

      – Не ослышались ли мы? Что это?

      Потом снова наступила тишина.

      Невыразимый ужас, соединенный с изумлением, отразился на лицах, и глаза всех снова обратились на Радзивилла – он все еще стоял, тяжело дыша, точно сбросил с себя страшную тяжесть. Потом он обратился к пану Коморовскому и сказал:

      – Пора прочесть договор, который мы сегодня подписали, чтобы их милости, паны, знали чего держаться. Читайте, ваць-пане!

      Коморовский встал, развернул лежавший перед ним пергамент и стал читать страшный договор, начинающийся словами: