Из записок Лаврентия Берии. Александр Семёнович Черенов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Логикой настоящего не измерить логики прошлого. Прошлое надо не судить, а изучать. Изучать для того, чтобы понять и учиться, как на достижениях, так и на ошибках. Но мои «судьи» – из вчерашних дружков – явно не мучатся такими проблемами. И, если они и имеют какую-то логику, то лишь свою собственную. Ту, что диктуется потребностями борьбы за власть. Только к «восстановлению социалистической законности» эта «логика» не имеет никакого отношения: «кто смел, тот и съел!». И «съел» своего товарища, с которым, как говорится, «не один год – из одного котелка, и под одной шинелькой».

      На днях мне в очередной раз предъявили «мартиролог»: список «моих жертв». На одном из первых мест в нём – Папулия Орджоникидзе. Оглашая эту фамилию, Руденко сделал круглые глаза:

      – Как Вы могли замахнуться на брата самого товарища Серго?!

      Я, разумеется, не стал отмалчиваться, потому что теперь настала моя очередь делать круглые глаза.

      – А, он, что, – говорю, – «священная корова»?! Пардон: неприкосновенная личность? Или у нас для рядовых граждан – один закон, для «брата самого товарища N» – другой? Как это Вы ещё не сказали: «Самих брата Самих товарища Серго»?! Были представлены неопровержимые доказательства вредительской деятельности Папулии: свидетельские показания, вещественные доказательства, показания самого обвиняемого. Мне, что, нужно было распорядиться уничтожить их, потому что это – «брат самого товарища Серго»?! Эти доказательства были предъявлены и комиссии из Москвы, и самому Орджоникидзе-старшему.

      Ни одно из них не было опровергнуто, а крики Серго «Не верю!» при всём желании нельзя рассматривать, как доказательство невиновности. Серго просил меня не пороть горячку, и разобраться во всём, как следует. О том же меня попросил и Хозяин. Я обещал им обоим, и, в свою очередь, попросил следствие не торопиться с выводами. И мы данное слово сдержали: дело Папулии далеко не сразу было передано в суд. Серго умер – застрелился, как потом мне сказал Хозяин – восемнадцатого февраля, а Папулия был осуждён только девятого ноября! То есть, мы тянули в расчёте на то, что в деле появится хоть что-то, реабилитирующее Папулию хотя бы в части обвинений! Пусть даже не «что-то»: хотя бы надежда на появление этого «чего-то»! Но ничего не появилось – на то оно и ничего. Ну, вот, не из чего было появляться «чему-то»! А шуточная задачка «Что такое ничего, и как из него сделать что-то?» – дело физиков-ядерщиков, да и то дело на тот момент было делом весьма отдалённого будущего…

      Конечно, если рассматривать вопрос репрессий с позиций абстрактного гуманизма, то меня гуманистом никак не назовёшь! Но тут же возникает классический вопрос: «а судьи кто?». Недаром же ещё Христос сказал: «Пусть бросит первым камень тот, кто сам безгрешен!». Сейчас слово «репрессии» приобретает какой-то нездоровый оттенок. Прошу только не «хохотаться» по поводу того, СКАЧАТЬ