Тот самый Паровозов. Алексей Моторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ привезли, выловили из какой-то канавы, морда вся разбита, мокрая до нитки, головастики в волосах, алкогольная кома! – сообщил анамнез Кочетков. – Сейчас к тебе ее переведем, готовь койку!

      Я кивнул, понятное дело, поздняя весна, вот и головастики.

      – Вы только вычешите их из волос этой вашей Горгоны, а то мне здесь с ними возиться некогда будет!

      Кочетков поправил очки, согласился и вышел. А через полчаса ее прикатили. Женщина как женщина. Только мертвецки пьяная, свежий синяк под глазом и губа разбита. Выпила, подралась, поскользнулась и в канаву с водой упала. Хорошо – нашли. Сегодня проспится, завтра переведем, через пару дней из больницы выпишут. Как говорится, до новых встреч. Такие часто повторно попадают. Идут на рецидив.

      Я очень люблю алкогольные комы. Нет, не впадать в них, боже упаси, а пациентов, в них находящихся. С ними чертовски приятно работать. Вставил один катетер в вену, а второй в мочевой пузырь, покапал разных освежающих растворов, и через два-три часа все – готово дело. Клиент трезвый как огурчик, некоторые, правда, буянить начинают. Но тут главное привязать заранее, чтобы никто в окно не выпрыгнул.

      Вот и дама эта через часок заворочалась, замычала протяжно, глазами захлопала. Я подошел поближе, встал у кровати. Интересно, сколько ей лет? В истории болезни написали: «Неизвестная, приблизительно тридцать пять». Хотя тут может оказаться и двадцать пять. Такой образ жизни, когда валяешься по канавам с головастиками, хоть и закаляет характер, но преждевременно старит.

      Она окончательно очнулась, затем немного поблуждала взглядом и наконец уставилась на меня.

      – Ты кто? – последовал традиционный вопрос.

      Я был воспитанным и никогда не отвечал в рифму типа: «Конь в пальто!»

      Вместо этого я спросил:

      – А как ты думаешь?

      Неизвестная глубоко вздохнула, внимательно пригляделась ко мне и произнесла:

      – Ты из вытрезвиловки!

      Да, нелегкая жизнь у нашей неизвестной. Я понял, что бесчинствовать в ее планы не входит, и отвязал ей руки. Медленно, морщась, та стала ощупывать свое лицо.

      – Здорово мне вывеску попортили? – спросила она, подмигнув здоровым глазом. – Небось смотреть страшно!

      Я пожал плечами, включил верхний свет, снял у рукомойника зеркало со стены и дал ей в руки.

      – Да, нормально разукрасили, неделю на улицу не покажешься! – определила пострадавшая. – Только вы не думайте обо мне плохо, молодой человек. Мы, художники, – веселые люди!

      Я в этот момент пошел снять капельницу на другую половину блока, но замер и медленно повернулся.

      – Голова-то болит у тебя? – начал я, чувствуя нарастающее волнение.

      – Бобо, бобо головка! – жалобно простонала неизвестная женщина-художник. – И ведь не похмелишься!

      – Так зачем же похмеляться! – подошел я ближе. – У нас же не вытрезвиловка, а больница, давай тебе укольчик СКАЧАТЬ