СТАЛИН ЖИВ! Пятьдесят третий… и дальше. Александр Черенов

Чтение книги онлайн.

      Глава первая

      Громада большого города – не для зимы. Столицы – особенно: не степь – не разгуляешься. Теснота, «геометрия», засилье домов и людей. А ещё миллионы глоток, исторгающих углекислоту, миллионы пар обуви, истязающих снег и превращающих его в грязное месиво, сотни заводских труб, «удобряющих» отсутствующий простор тоннами реагентов. Что и говорить: не лучшая компания для зимы. Тяжело ей приходится в городе. Как ни старается, а дать себя по максимуму не выходит: парниковый эффект.

      Конечно, даже низкие возможности зимы совсем, уж, принижать не стоит. Она старается, и порой выдаёт достойный продукт: холод, метель и даже «обильные осадки» в виде настоящего снега. Да и городские закоулки дают ветрам немалые возможности пофантазировать на тему «геометрии полёта».

      Но всё это не более чем потуги на самоё себя. Не норма жизни, но подвиг. А на ежедневный подвиг себя не наскребёшь. Особенно тяжко приходится старушке на излёте. Как ни упирайся, а супротив календаря не попрёшь. Даже несмотря на хрестоматийный образ февраля, таковой лишь для вольной природы.

      Февраль пятьдесят третьего, в общем и целом, соответствовал реноме: оказался близок к классическому. Тому самому:

      «Дуют ветры в феврале,

      Воют в трубах громко,

      Змейкой мчится по земле

      Белая позёмка».

      Старик февраль вёл себя достойно. Он показывал, если не всё, то многое из того, на что был способен: «давал зимы и жизни». Улицы, мостовые и площади «обзавелись» высоченными сугробами, бороться с которыми до их «естественной кончины» не было ни сил, ни смысла. Небо регулярно осыпалось, если не полноценным снегом, то достойной изморозью. Мороз вёл себя в соответствии с инструкцией: шевелился и трещал. Метели пахли тем, чем им и положено пахнуть в феврале: полноценным «минусом». Под ногами качественно скрипел основательно промороженный снег. Весь город добросовестно выстывал в инее. Дворники с куда большим энтузиазмом скребли прихваченные градусом щёки, чем заваленные «дарами природы» улицы и дворы. Так что, о «погибаю, но не сдаюсь!» не было и речи, разве что применительно другим: его жертвам.

      Но, как той верёвочке, сколько февралю ни виться… в смысле: ни длиться, а больше двадцати девяти суток из себя не выжмешь. Да и последние дни – не зима, а сплошное мучение для февраля. Увы: каким бы нормально холодным, нормально снежным и нормально ветреным он ни был, а к финишу начал сдавать. Нет, ещё не полномочия: в потенции.

      По большому счёту, равно как и по любому другому, у зимы уже не было шансов. Некогда вызывавший уважение, а теперь всего лишь остаточный, потенциал её расходовался исключительно на отдельные факты рецидивов «нормальной» погоды.

      Только и весна не слишком настаивала на своих правах. С одной стороны – де-юре – чего настаивать: и так наступит на днях. Со дня на день. Хотя бы по календарю. С другой – де-факто – как настаивать при таких скудных основаниях? Ведь это какой непроизводительный расход сил! Но уже на небо зачастили серые косматые тучи – типовой предвестник весны. Уж солнце протыкало лучами завесу и нахально заявлялось с самого утра, пусть и ненадолго, до первых туч. Уже по карнизу стукнула первая капель. Уже обречённые снежно-ледовые «козырьки» рухнули с крыш вместе с такими же «оптимистичными» сосульками.

      Неотвратимо приближалась оттепель. Да, что, там, приближалась: нагло заявилась во дворы. Именно заявилась, а не заглянула – так, словно давала понять бедолаге-февралю: «Весна идёт, весне – дорогу!». В переулках снег размяк, потемнел, протаял. Ветер изменил не только направлению, но и себе: из сурового бойца стал каким-то мягким и пахучим романтиком. Снег на мостовых, благодаря совместным усилиям «неправильного» градуса, ботинок и протекторов превратился в неэстетичную грязь. Местами оголился и задымился асфальт.

      Конечно, февраль не сдавался: боролся. Уже не «за», а «из»: не за жизнь, а из принципа. Поэтому дневные победы выглядывающей из-за «рубежной даты» весны он старательно минимизировал к утру. На то, чтобы обратить их в поражения, уже не хватало духу. Работать приходилось исключительно по ночам, но к утру он «приводил в чувство» градус и хотя бы подмораживал дневные лужи. Иногда оттепель не выдерживала натиска и отступала. Следы её пребывания февраль старательно обрабатывал последним резервом снега. Тогда очищенное от туч небо становилось глубоким и чернильно-синим, а над городом повисали яркие звёзды – пророки утреннего морозца.

      И морозец не подводил своих пророков: его присутствие – это, уж, как водится. Поэтому и само утро последних дней февраля было чистым, розовым от бодрящего «минуса», с хрустящим ледком на мостовой, с пресным запахом подмороженного снега.

      А потом вдруг опять заявлялся промозглый «околомартовский» ветер. И, как результат этого, то ли намёка, то ли рецидива, то ли наглого вторжения – растаявший сырой пласт СКАЧАТЬ