Романы Ф. М. Достоевского 1860-х годов: «Преступление и наказание» и «Идиот». Н. Ю Тяпугина

Чтение книги онлайн.

      Он кривился, бледнел, пенился; он грозил кулаком. Так шли они несколько шагов. Князя он не церемонился нимало, точно был один в своей комнате, потому что в высшей степени считал его за ничто. Но вдруг он что-то сообразил и опомнился.

      – Да каким же образом, – вдруг обратился он к князю, – каким же образом вы (идиот! прибавил он про себя), вы вдруг в такой доверенности, два часа после первого знакомства? Как так?

      Ко всем мучениям его не доставало зависти. Она вдруг укусила его в самое сердце.

      – Этого уж я вам не сумею объяснить, – ответил князь.

      Ганя злобно посмотрел на него:

      – Это уж не доверенность ли свою подарить вам позвала она вас в столовую? Ведь она вам что-то подарить собиралась?

      – Иначе я и не понимаю, как именно так.

      – Да за что же, чорт возьми! Что вы там такое сделали? Чем понравились? Послушайте, – суетился он изо всех сил (всё в нем в эту минуту было как-то разбросано и кипело в беспорядке, так что он и с мыслями собраться не мог), – послушайте, не можете ли вы хоть как-нибудь припомнить и сообразить в порядке, о чем вы именно там говорили, все слова, с самого начала? Не заметили ли вы чего, не у помните ли?

      – О, очень могу, – отвечал князь, – с самого начала, когда я вошел и познакомился, мы стали говорить о Швейцарии.

      – Ну, к чорту Швейцарию!

      – Потом о смертной казни…

      – О смертной казни?

      – Да; по одному поводу… потом я им рассказывал о том, как прожил там три года, и одну историю с одною бедною поселянкой…

      – Ну, к чорту бедную поселянку! Дальше! – рвался в нетерпении Ганя.

      – Потом, как Шнейдер высказал мне свое мнение о моем характере и понудил меня…

      – Провалиться Шнейдеру и наплевать на его мнение! дальше!

      – Дальше, по одному поводу, я стал говорить о лицах, то-есть о выражениях лиц, и сказал, что Аглая Ивановна почти так же хороша, как Настасья Филипповна. Вот тут-то я и проговорился про портрет…

      – Но вы не пересказали, вы ведь не пересказали того, что слышали давеча в кабинете? Нет? Нет?

      – Повторяю же вам, что нет.

      – Да откуда же, чорт… Ба! Не показала ли Аглая записку старухе?

      – В этом я могу вас вполне гарантировать, что не показала. Я всё время тут был; да и времени она не имела.

      – Да, может быть, вы сами не заметили чего-нибудь… О! идиот пр-ро-клятый! – воскликнул он уже совершенно вне себя: – и рассказать ничего не умеет!

      Ганя, раз начав ругаться и не встречая отпора, мало-по-малу потерял всякую сдержанность, как это всегда водится с иными людьми. Еще немного, и он, может быть, стал бы плеваться, до того уж он был взбешен. Но именно чрез это бешенство он и ослеп; иначе он давно бы обратил внимание на то, что этот «идиот», которого он так третирует, что-то уж слишком скоро и тонко умеет иногда всё понять и чрезвычайно удовлетворительно передать. Но вдруг произошло нечто неожиданное.

      – Я СКАЧАТЬ