Силы небесные, силы земные. Татьяна Гармаш-Роффе

Чтение книги онлайн.

      Лие стало малость не по себе.

      – Скажи… – Она повернула голову к Феликсу, шедшему рядом. – Ты вскрываешь трупы… Тебе не страшно?

      – Иметь дело с мертвецами? Нет. Зло причиняют только живые.

      – Да, но все-таки в этом есть что-то… Не знаю даже, как сказать… Вмешательство в чужую смерть, что ли.

      – Вмешаться в смерть невозможно, – мягко ответил Феликс. – Пока человек жив, его пытаются спасти врачи: они вмешиваются в жизнь, если угодно. Если человек, несмотря на все старания, умирает, его тело становится лишь пустой оболочкой. В ней нет ни жизни, ни смерти, – как в одежде, которую оставила душа на берегу реки.

      – Стикса…

      – Да. Но эта оболочка содержит информацию. Она рассказывает мне о страданиях и радостях человека. И о том, что вырвало его из жизни. Его последняя исповедь, так сказать…

      – А исследования тканей, как это…

      – Гистология.

      – Ты ведь делаешь ее для живых тоже? У тебя нет чувства, будто ты вершишь судьбы? Одного милуешь, а другому оглашаешь смертный приговор… Это тяжело, мне кажется. Я бы не смогла.

      – Не совсем так. Патологоанатом в диагностической цепочке играет действительно роль судьи, но милует он или казнит, как ты выразилась, на самом деле не пациента, а врача. Правильный или нет поставил он диагноз больному? Верное ли назначил лечение? Врачи могут ошибаться. Иногда удается больного спасти лишь благодаря нашей точной диагностике… Как в случае с моей бабушкой.

      – И без всяких аппаратов, между прочим! – запоздало удивилась Лия.

      – Дело в том, что патологоанатом каждый день видит человеческий организм изнутри. Поэтому патанатомы – лучшие диагносты… И, знаешь, иной раз очень трудно быть судьей врачу – когда он твой друг, например. Ведь ошибка в диагностике может стоить ему карьеры. Нас, случается, и взятками пытаются подкупить…

      Лия уже не слышала его. Ее глаза были прикованы к каталке, на которой под белой простыней лежало маленькое тело. Такое маленькое, что уместилось в треть лежака. Из-под простыни высовывались крошечные бледные пальчики руки.

      Ребенок.

      Она остановилась, не в силах отвести взгляд от маленькой ручки.

      Почему умирают дети? Это неправильно, это несправедливо!..

      Слезы выступили у Лии на глазах. Она отвернула голову, чтобы скрыть их.

      Феликс, однако, заметил. Помедлив, он невесомо обнял ее за плечи, повел по коридору – подальше от каталки.

      – Смерть – условие жизни, Лия… Каждый, кто рождается на свет, вынужденно подписывает этот договор, – тихо произнес он.