Литература. 8 класс. Часть 2. Т. Ф. Курдюмова

Чтение книги онлайн.

      «Ах вы гой еси, князья мои и бояре!

      Надевайте платье чёрное,

      Собирайтеся ко заутрене,

      Слушать по царевиче панихиду,

      Я всех вас, бояре, в котле сварю!»

      Все бояре испугалися,

      Надевали платье чёрное,

      Собиралися ко заутрене,

      Слушать по царевиче панихиду.

      Приехал Никита Романович,

      Нарядился в платье цветное,

      Привёл с собой млада царевича

      И поставил за дверьми северны.

      Что возговорит грозный царь:

      «Ах ты гой еси, Никита Романович!

      Что в глаза ль ты мне насмехаешься?

      Как упала звезда поднебесная,

      Что угасла свеча воску ярого,

      Не стало у меня млада царевича».

      Что возговорит Никита Романович:

      «Ах ты гой еси, надежда, православный царь!

      Мы не станем по царевиче панихиду петь,

      А станем мы петь молебен заздравный!»

      Он брал царевича за белу руку,

      Выводил из-за северных дверей.

      Что возговорит грозный царь:

      «Ты, Никита, Никита Романович!

      Ещё чем мне тебя пожаловать?

      Или тебе полцарства дать?

      Или золотой казны сколько надобно?»

      «Ах ты гой еси, царь Иван Васильевич!

      Не сули мне полцарства, ни золотой казны,

      Только дай мне злодея Скурлатова:

      Я сведу на то болото жидкое,

      Что на ту ли Лужу Поганую!»

      Что возговорит царь Иван Васильевич:

      «Ещё вот тебе Малюта-злодей,

      И делай с ним, что хочешь ты!»

      Так гласит песня; но не так было на деле. Летописи показывают нам Малюту в чести у Ивана Васильевича ещё долго после 1565 года. Много любимцев в разные времена пали жертвою царских подозрений. Не стало ни Басмановых, ни Грязного, ни Вяземского, но Малюта ни разу не испытал опалы. Он, по предсказанию старой Онуфревны, не приял своей муки в этой жизни и умер честною смертию. В обиходе монастыря Св. Иосифа Волоцкого, где погребено его тело, сказано, что он убит на государском деле под Пайдою.

      Как оправдался Малюта в клевете своей – мы не знаем.

      Может быть, Иоанн, когда успокоилась встревоженная душа его, приписал поступок любимца обманутому усердию; может быть, не вполне отказался от подозрений на царевича. Как бы то ни было, Скуратов не только не потерял доверия царского, но с этой поры стал ещё драгоценнее Иоанну. Доселе одна Русь ненавидела Малюту, теперь стал ненавидеть его и самый царевич; Иоанн был отныне единственною опорой Малюты. Общая ненависть ручалась царю за его верность.

      Намёк на Басманова также не прошёл даром. В Иоанновом сердце остался зародыш подозрения и хотя не тотчас пустил в нём корни, но значительно охладил расположение его к своему кравчему, ибо царь никогда не прощал тому, кого однажды опасался, хотя бы впоследствии и сам признал своё опасение напрасным. <…>