Лошади в океане (стихотворения). Борис Слуцкий

Чтение книги онлайн.

      Перематывает обмотку,

      размотавшуюся обормотку,

      сорок первого года солдат.

      Доживет до сорок второго —

      там ему сапоги предстоят,

      а покудова он сурово

      бестолковый поносит снаряд,

      По ветру эта брань несется

      и уносится через плечо.

      Сорок первого года солнце

      было, помнится, горячо.

      Очень жарко солдату. Душно.

      Доживи, солдат, до зимы!

      До зимы дожить еще нужно,

      нужно, чтобы дожили мы.

      Сорок первый годок у века.

      У войны – двадцатый денек.

      А солдат присел на пенек

      и глядит задумчиво в реку.

      В двадцать первый день войны

      о столетии двадцать первом

      стоит думать солдатам?

      Должны!

      Ну, хотя б для спокойствия нервам.

      Очень трудно до завтра дожить,

      до конца войны – много легче.

      А доживший сможет на плечи

      груз истории всей возложить.

      Посредине примерно лета,

      в двадцать первом военном дне,

      восседает солдат на пне,

      и как точно помнится мне —

      резь в глазах от сильного света.

      Кадровую армию: Егорова,

      Тухачевского и Примакова,

      отступавшую спокойно, здорово,

      наступавшую толково, —

      я застал в июле сорок первого,

      но на младшем офицерском уровне.

      Кто постарше – были срублены

      года за три с чем-нибудь до этого.

      Кадровую армию, имевшую

      гордое именованье: Красная, —

      лжа не замарала и напраслина,

      с кривдою и клеветою смешанные.

      Помню лето первое, военное.

      Помню, как спокойные военные

      нас – зеленых, глупых, необстрелянных —

      обучали воевать и выучили.

      Помню их, железных и уверенных.

      Помню тех, что всю Россию выручили.

      Помню генералов, свежевышедших

      из тюрьмы

                          и сразу в бой идущих,

      переживших Колыму и выживших,

      почестей не ждущих —

      ждущих смерти или же победы,

      смерти для себя, победы для страны.

      Помню, как сильны и как умны

      были, отложившие обиды

      до конца войны,

      этой самой РККА сыны.

      Последнею усталостью устав,

      Предсмертным равнодушием охвачен,

      Большие руки вяло распластав,

      Лежит солдат.

      Он мог лежать иначе,

      Он мог лежать с женой в своей постели,

      Он мог не рвать намокший кровью мох,

      Он мог…

      Да мог ли? Будто? Неужели?

      Нет, он не мог.

      Ему военкомат повестки слал.

      С ним рядом офицеры шли, шагали.

      В тылу стучал машинкой трибунал.

      А СКАЧАТЬ