с нано-стройками, по которым ходили нано-таджики в рабочих спецовках, и всему этому великолепию не хватало только нано-коров пасущихся в этом киберраю по-русски. В результате, когда я возвращался со смены и падал на постель, часы пробивали десять утра и вместе с городом, по законам любимой игры правительства, просыпались отбойный молотки. Первое время я страдал и не мог заснуть, позже я не то чтобы привык – мне просто стало наплевать. Из всего, что касалось конца весны, я помню ясно лишь один ночер. Всё начиналось у дверей бара на улице, под которой каменной плотью, которой бежала река, заключённая в трубу. Заведение это находилось в нескольких десятках метров от места моей былинной берлоги, так что дружба с персоналом была заведена с момента открытия этого богоугодного притона. Мы стояли и курили с другом, ведя нашу стандартную беседу, тема которой свободно колеблется от жопных шуток через цены на нефть к мыслям Бодрияра, и в этот момент к нам присоединилась моя немезида. Она подъехала на самокате, розовый цвет ушёл из её волос, оставшись, впрочем, основным цветом её образа, осевшим в худи, чей капюшон был в форме башки единорога. Она подсела за нашу бочку, ими тут заменяли столики, мой друг довольно быстро отчалил, переплыв море тактичности и пришвартоваясь к барной стойке, возглавляемой капитаном-барменом, благо, из числа наших старых товарищей. Именно это обстоятельство позволило держать бар открытым не до двенадцати, когда Золушки превращаются в тыкву, а до четырёх утра – именно столько времени потребовалось моей собеседнице, чтобы пояснить, насколько я ей безынтересен. После чего она отчалила в наступающее утро на своём двухколёсном скакуне ножной тяги, а мы с другом обнялись на прощание и разошлись по домам. Всё остальное время этих месяцев слилось в один неразборчивый ком, из которого невозможно было вычленить отдельные дни, такой неприятный никому, но всё же баланс держался недолго… Маме снова стало совсем плохо.
***
Выйдя из такси, я отправил водилу в добрый путь, оставив ему электронных чаевых в профиле за профессионально закрытый рот. Моё былое увлечение разговаривать с водителями выветрилось со временем, и теперь я превыше прочих ценил молчаливых тружеников баранки. Холодный ветер рвал полы пальто, я решил пройтись по пустующим набережным прежде, чем отправиться домой, в конце концов, только моровое поветрие нового типа могло доставить столь радостное зрелище как пустующий город. Прогуливаясь по набережным и созерцая озадаченных уток, разбросанных по водяной глади, будто шары на бильярдном столе после разбивки, я ковырялся у себя в черепе – я ещё мог понять почему события прошлых лет размыты и перепутаны. У кого угодно бы перепутались, если бы он пил с моё, но когда речь идёт о такой мелочи как прошлая весна, а чётко я могу вспомнить лишь пару ночей в обществе Инь, пару моментов, наполненных грустью и обществом матушки… это просто странно. Я остановился, вцепившись руками в перила набережной так, что побелели костяшки.
СКАЧАТЬ
