Отцовский почерк. Ирина Словцова

Чтение книги онлайн.

      – Анна Родионовна говорит, что это, – и он показал пальцем на листок бумаги, – продиктовал ей отец перед операцией. Женщина молча протянула Кате листок, та взяла письмо и стала глазами пробегать строчки:

      «Я, Родион Николаевич Карелин, 72 лет от роду, находясь в полной памяти и рассудке, в присутствии моей дочери и соседей по палате, прошу в случае моей смерти во время операции не наказывать моего лечащего врача Екатерину Августовну Андрееву. Низкий Вам поклон, Катенька, Вы сделали все, что могли, и руки у Вас, как у отца вашего, золотые…»

      Она споткнулась о последнюю строчку и еще раз пробежала ее глазами: «…руки у Вас, как у отца вашего, золотые»…

      – Он тут, – медленно, еле двигая губами, произнесла Катя, – какого отца имеет в виду?

      – Вашего, Екатерина Августовна, – подтвердила Анна. – Папа вначале сомневался, говорил, что может просто совпадение такое. – И оглянулась на заведующего, как будто опасаясь чего-то…

      – Ну-с, – воодушевился Дмитрий Сергеевич, – раз претензий у родственников не имеется, я вам, Екатерина Августовна, только выговор по отделению объявляю, так сказать, без занесения.

      Он привстал над столом, опираясь большими пальцами на столешницу, давая понять, что аудиенция закончена, а его время – дорого.

      – Как выговор?! – набрала воздух в легкие Анна… Но Катя, схватив ее сильной рукой, потащила за собой в коридор, на ходу кивая начальству:

      – Да, Дмитрий Сергеевич, спасибо, я поняла… без занесения…

      – Должен же я как-то отреагировать, – успел ответить шеф прежде, чем обе женщины вышли из его кабинета в больничный коридор.

      Катя все еще держала Аню за руку. Та, подняв на нее опухшие от слез глаза, предложила:

      – Может, мы куда-нибудь пойдем? Из слов отца я поняла, что разговор с вами не подлежит огласке.

      – Да, согласилась Катя, – здесь недалеко есть забегаловка – для местных алкашей. Народу немного, а готовят, как ни странно, вкусно.

      – Что же, алкаши не люди, что ли? – Аня была еще способна философствовать.

      – Когда трезвеют, – парировала Катя, – и могут отличить качественные сосиски от дерьма. И потом, когда они трезвеют, у них просыпается обостренное чувство достоинства, – говоря это, она на ходу сняла халат и повесила его на ближайшую в коридоре стойку для одежды медперсонала. Халат был именной – с надписью на нагрудном кармашке: «Андреева Е.А., хирургическое отделение № 1».

      Они спустились по центральной лестнице главного корпуса клиники в вестибюль первого этажа. Взяли пальто из гардероба. У одной оно было короткое бежевое, – чтобы удобно было носить с брюками. У другой – тёмно-синее макси, позволявшее комбинировать его, когда нужно, и с платьями, и с юбками.

      Женщины вышли из здания клиники. Катя повела свою защитницу «черным» ходом, там, где предпочитала прокладывать маршрут сама. Они пересекли больничный двор для служебных машин и «Скорой помощи», липовую СКАЧАТЬ