Игры Фортуны. Михаил Владимирович Кожемякин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и страшных злодеев. Излюбленной ее фантазией была «гонимая принцесса». Какой же ребенок не фантазирует? Воспитательницы и учителя привыкли не препятствовать воображению девочки, благородная кровь которой предрекала ей высокое положение в будущем. Аннушка все больше отдавалась своим мечтам, и когда отрочество сменилось трепетной юностью, обрела твердую уверенность, что эти призрачные образы реальны, они могут предрекать будущее, предупреждать об опасности.

      Когда над империей еще властвовала царственная тетка Анна, а царил всемогущий отпрыск заштатных курляндских дворянчиков Бирен⁹, Аннушке однажды представилось страшное. Будто не себя видела она в зеркале и не дворцовую залу, а полутемную комнату, обставленную старой, вышедшей из моды мебелью. В комнате этой тускло горела одна-единственная свеча, а сквозь оконные решетки видна была серая холодная река, самый ее краешек, узкий, как лента в черных волосах Анны. Что это за река и что это за комната, Аннушка не знала и, теряясь в догадках, пугалась еще больше. В этом странном и страшном зазеркалье пахло горем и лекарствами, и запах у страдания был не привлекательный и благородный, как в книжках, а противный, приторный, тошнотворный. На кровати, выпростав поверх лоскутного одеяла восковые, прозрачные худые руки, лежала изможденная молодая женщина. Она умирала, и все звала кого-то непослушными синеющими губами. «Иванушка…, – шептала женщина, – Иванушка…. Где он? Куда они его дели? Позовите Иванушку… Юленька… Мориц… Где они все?».

      Завороженная мрачным видением, Анна вгляделась повнимательнее – и задрожала от страха. Эта женщина – бледная, бесконечно усталая от потерь, еще молодая годами и в то же время – старуха, прожившая целую вечность мук, была она сама. Над ее смертным ложем склонилась согбенная фигура, живое воплощение молчаливой скорби. Но это была не верная Юленька Менгден и не возлюбленный Мориц Линар, а унылый и неловкий Антон-Ульрих, герцог Брауншвейгский, еще более жалкий в жестоком зазеркалье и в своем горе, словно постаревший на десять лет. Он держал белую, исхудавшую руку несчастной женщины – ее, Аннушкину, руку, прижимал к губам тонкие ледяные пальцы и плакал. И еще кто-то черный стоял рядом у постели умирающей, склонив голову, словно ждал чего-то. Черный и высокий, под темным одеянием не разобрать лица. Это священник? Или?.. О нет, только не это!! Боже мой, Господи, черный человек поднимает голову…

      Охваченная страхом, что этот черный посмотрит на нее, и она навсегда утонет в колдовском зазеркалье, Анна зажмурилась и, не помня себя, опрометью бросилась прочь. И… вдруг оказалась в объятиях жадно схвативших ее рук. Она отчаянно закричала, и, силясь вырваться, замолотила бессильными кулачками, но объятия сжались еще крепче. Сердечко мертвенно упало вниз от ужаса, и бедняжка непременно потеряла бы сознание, если бы схватившее ее нечто не пахло бы так знакомо. Немыслимой смесью модного аромата парижской лаванды и фиалок, шампанского, сладкого табака и лошадей (последним больше чем нужно) пах только Питер Бирон-младший, ветреный отпрыск СКАЧАТЬ