Формула красоты. Станислав Хабаров

Чтение книги онлайн.

      Тогда я парировал святое для него: «я был в отряде космонавтов», считая это не достоинством. Туда стремились лишь те, кто не успел и не сумел в обычной жизни, с их ущемлённым самолюбием. Отряд – сборище сгорающих от неудовлетворённых страстей, что сушат душу огнём, словно заразная болезнь. И возражая, я играл с этим огнём, не представляя, чем дело закончится? Теперь к шефу не просто пробиться: вокруг рыбы-прилипалы особой стаей окружают его..

      Меня всегда удивляла синхронность рыбьей стаи. По мановению неведомых сигналов вожака рыбы меняют своё движение. И наши рыбы-прилипалы мгновенно отслеживают шефовы ходы. Они вокруг него повсеместно и постоянно, сопровождающими на прогулках, а вечерами с возлияниями и записным славословием в своих номерах, в морских купаниях на берегу залива, в центре которого так загадочно освещён белый пароход.

      А мы встречаемся с шефом только в зале заседаний, где он за столом президиума комментирует доклады, рядом с другим сопредседателем – Виктором Грымовым, вписавшимся в шефову систему «дал-взял». У меня к нему двойное отношение. На своём месте в ЦУПе он – бесконечный труженик. Он – работник и в целом мне нравится, но его околопроектные действия мне не по нутру. Для меня слишком дорого всё, относящееся к Франции. Я сначала заочно знакомился с Францией, с незапамятных времён, когда студентом второго курса в «подсобке» Ленинки с окнами на кремль и музей Калинина я запоем читал тома французской истории. Мне нравились труды Наполеона, скромные и детально практичные – анализ прежних войн, и книга Тарле – «Наполеон», и некие пожелтевшие труды, книги по истории, географии, архитектуре. И постепенно, исподволь в душу вливалось очарование страной и вот оно сделалось реальностью.

      За удовольствия нужно расплачиваться. И я расплачивался трудом, а остальных оценивал их нужностью проекту. В основном все они не нужны или не очень нужны. Они инородные здесь и мешают и делу, и поиску красоты.

      В Ницце сейчас ранняя осень, а прежде ценилась зима. Век назад здесь были популярны русские сезоны, и об этих местах писали Бунин и Куприн, и Фицджеральд писал и можно писать ещё. Стены крепости по сторонам – толстые звуконепроницаемые. Их когда-то называли мягкой бронёй, потому что в них застревали ядра. Со двора через бойницы видна гладь залива. Отсюда удобно целиться: всё, как на ладони. С этого начинал Наполеон. Он сменил береговые орудия, увеличил их дальнобойность и уничтожил английскую эскадру перекрёстным кинжальным огнём. Тулон стал первой ступенькой его стремительного восхождения. А где мой «Тулон»: в этом зале или за его непроницаемыми стенами?

      Ведь везение в жизни обычно полосами. Первоначально мне потрясающе, оглушительно везло и я этим не пользовался, считал, что так будет всегда. А жизнь, как маятник. Но мне казалось, что меня ангел-хранитель подстраховывал. Как будто там, в небесах ходатайствовали за меня мои рано погибшие родители. Мне везло, но как СКАЧАТЬ