Интриги дядюшки Йивентрия. Максим Ельцов

Чтение книги онлайн.

      Йозефик и раньше не совершал поступков, выходящих за рамки своеобразного этикета, а теперь, став обладателем шикарного костюма, почти получив наследство и вообще кардинально сменив свой имидж и готовясь сменить образ жизни, никак не мог позволить себе, последнему вир Тонхлейну, жрать как свинья. Спасением от нестерпимого позора мог бы стать легкий перекус. На платформах стояло несколько торговцев с тележками, предлагающих своим клиентам низкокачественные продукты по высшего сорта цене. Как им удавалось конкурировать с вокзальными ресторанами, знал один лишь Каввоч. Это божество покровительствовало поварам и отравителям. Подобно Тикро, он пытался оптимизировать свою деятельность и собрал своих подопечных под одной крышей: поваров – в ресторанах… Знаете, не хочу ни в кого тыкать пальцем, но и так понятно, кто работал на перронах.

      Торговцы располагались таким образом, что вонь… пардон – аромат их хот-догов с сомнительной родословной и сарделек с хреном окутывал весь вокзал. Эти запахи ввели Йозефика в искушение, но твердая уверенность в том, что это не еда, а скорее даже наоборот, позволила ему сохранить трезвость мысли. Он тщательно планировал свое насыщение. В этом деле был один немаловажный нюанс: нельзя, чтобы кто-то видел его питающимся практически с помойки.

      Со скучающим и безразличным видом он прошел к тележке, стоявшей в дальнем от здания вокзала конце платформы. Даже не глядя на торговца, этого самоотверженного работника общепита с немытыми руками, но чистой совестью, протянул мелкую купюру. Денежные знаки исчезли, и после серии грохотаний железных баков, хлюпанья неизвестных масс и шуршания оберточной бумаги в его отрешенно протянутую руку вложили горячехолодный влажный сверток, не особо стремящийся сохранять свою форму. Йозефик, по-прежнему глядя куда угодно, только не на торговца, кивнул в знак благодарности и пошел к самому концу платформы. Торговец же даже не проводил его взглядом. Таких жертв самовнушенного статуса и близкого к победе ханжества он видел по сто раз на дню. Благодаря этим несчастным его дети всегда были сыты, причем не какой-то там несъедобной дрянью, которую он с чистым сердцем продавал. По правде сказать, торговец сам не понимал, почему кто-то покупает его кулинарные этюды.