Тульские метки. Анатолий Санжаровский

Чтение книги онлайн.

      30 июля,

      Никто не хотел уступать

      Не пей, братец Иванушка, а то козлёночком станешь.

      Месяц я уже в Туле. Редактор Евгений Волков как-то обронил на неделе вполушутку:

      – Толя! А вам не кажется, что нам пора посидеть?

      Я смертно ненавижу винно- водочные катавасии, все эти голливуды.[4]

      Не люблю наезжать на бутылочку,[5] не люблю и искать шефа.[6]

      И в то же время…

      На непьющего во всякой журналистской артельке смотрят с жестоким подозрением, как на гадкую белую ворону.

      Это уже въехало в обычай.

      Такое я испытал на себе.

      Но… Деваться некуда.

      Мне не хотелось угодить в семейство пернатых и мы в воскресенье с утреца забрели в какой-то едальный комбинатишко на четвёртом этаже.

      На доске объявлений на стене:

      «Наш девиз «Пальчики оближешь!»

      В едальне не было салфеток.

      Выбрали столик в уголке.

      За соседним столом дули чай из тульского самовара с тульскими пряниками… Тульская экзотика…

      Но нашу упористую дурь чаем из тульского самовара не угомонишь.

      Заказали поллитровку водочки. К водочке.

      Разливает Евгений по стакашикам и назидательно говорит:

      – Тот страшный бездельник, кто с нами не пьёт! Вот такой, Толя, крок-сворд.

      Энергично подняли лампадки на должную комсомольскую высоту.

      – Ну, Толя, тост скажете?

      – Я ни одного не знаю.

      – Тогда… Шиллер как сказал? «То, что противно природе, к добру никогда не ведёт». Так давайте же выпьем! Ведь это природе совсем не противно!

      Второй тост был уже позаковыристей:

      – Люди не проводят время, это время проводит их. Так выпьем же за то, чтобы нас никто и никогда провести не мог!

      По два стакашика мазнули и мы уже оч-чень даже хороши.

      Повело Женюру на философию.

      Наливает он в стакашики и спрашивает:

      – Знаете ли, Толя, с кем всю жизнь спит мужчина?

      – Скажете – узнаю.

      – До пяти лет – с соской, с пяти до десяти – с мишкой, с десяти до пятнадцати – с книжкой, с пятнадцати до двадцати – с мечтой, с двадцати до тридцати – с женой, с тридцати до сорока – с чужой, с сорока до пятидесяти – с любой, с пятидесяти до шестидесяти – с грелкой, с шестидесяти до семидесяти – с закрытой форточкой. Так выпьем же за то, чтоб никогда не закрывались наши форточки!

      Мы чокнулись и трудно выпили. И он зажаловался:

      – Маркс умер… Ленин умер… Вот и моё здоровье пошатнулось… Чувствую, скоро моя форточка захлопнется…

      А на дворе жаруха. За тридцать!

      Оказалось, не только СКАЧАТЬ