Наши в ТАССе. Анатолий Санжаровский

Чтение книги онлайн.

      Ночевать забыл вернуться.

      Милушка приголубила.

      23 февраля, воскресенье

      Валенки на заслуженном отдыхе

      На столе бутылочка.

      Любовь – это предмет первой необходимости.

      Господи!

      Капель за окном бам-бам-бам! Взахлёбки долбит лёд, как дятел клювом. Так радостно на душе.

      Николай Григорьевич крестит свои валенки:

      – Ну, валеночки… Пожалуйте с Богом на чердачок. На заслуженный отдых. Спасибо, хорошо зиму побегали… Толь… А там такой коньячок подвезли по случаю праздника. Ляпнем? А?

      – Мне нельзя.

      – Ка-ак нельзя? Праздник же!

      И запевает, подтанцовывая:

      – Нет! – бесшабашно выкрикивает он. – Тут без гитары нельзя!

      Он берёт гитару и, томно закрыв глаза, поёт:

      – Нет! Гитара гитарой. А насухач душа не пляшет! Пойду пошурую пролетарии всех стран насчёт купилок на коньячишко.

      Удивительно скоро вернулся Анохин. Весёлый. С коньяком!

      Я хвалюсь:

      – Пока вас носило в магазин, я успел и голову помыть в тазике, и надёжно прикрепил зеркало на стене.

      – Во молодец! Два великих дела сотворил. Повод к выпивке подвёл. Давай обязательно обмоем. Иначе и голова скоро станет снова грязной, и зеркало будет показывать кислый фокус. Кто в него ни ткнись – страшней крокодила увидит себя. А обмоем – и голова век чистёхой будет, и зеркало, кто в него ни загляни, – обязательно все будут красивыми! Как за такое не выпить?! Наливай первую стопашку!

      – Ну мне же нельзя!

      – А какая анафема тебе запретила? Подпись есть? Лично я разрешаю! И дорогой товаришок Чехов, который Антон Палыч, тоже разрешает. А он врач. Знает что разрешать! Он прямо вот так и сказал. Запомнил я слово в слово: «Водку же пить следует. Она возбуждает мозг, который от дороги делается вялым и тупым, отчего глупеешь и слабеешь». Теперь ты что-то имеешь против Чехова?

      – Ну мне же нельзя! Это я сам себе запрещаю!

      – Ой-ё-ёй-ёненьки! Развёл тут подпольную самодеятельность! А мы ей бац по шапке! Бац! И ещё бац-бац-бац!

      Он наливает в высокие королевские рюмки.[58] Каждая грамм на двести пятьдесят.

      Я глянул на полные рюмки и у меня похолодело в животе:

      – Маменька! Я не ел… На голодный желудок столько… Помру ж во цвете лет! Я разогрею чуть вчерашней картошки.

      Я пожевал немного картошки и отхлебнул коньяку один глоток, дурашливо выкрикнув:

      – За СКАЧАТЬ