Брежнев: «Стальные кулаки в бархатных перчатках». Книга первая. Александр Черенов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ «загогулина». Никита Сергеевич использовал глагол «насаждать» во всех смыслах: от «сажать в землю» до «вбивать кулаком». Другой формы «наделения добром» он не признавал. И кукурузу начали сеять повсюду: от причерноморских степей до северных окраин, включая Вологду и Архангельск. На Украине же решено было освоить кукурузой огромные площади безводных крымских степей.

      Но Таврия – зона рискованного земледелия. Вот, говорят: кто не рискует – тот не пьёт шампанского. Шелест рискнул: попробовал бы не рискнуть! Но рискнул он не только на свою голову, но и на свою задницу: алкоголизм на почве злоупотребления шампанским ему теперь явно «не грозил». А всё – погода: два засушливых лета подряд. В очередной раз «небесная канцелярия» не снизошла к мольбам хлеборобов и партийных работников. И теперь Петру Ефимовичу нужно было ехать в «первопрестольную»: держать ответ. Авторство грехов никого не интересовало: Шелест был избран «на безальтернативной основе».

      Для заклания – в качестве агнца. Потому что «у сильного всегда бессильный виноват»…

      – Здорово, Пётр Ефимович! Да на тебе лица нет! Ты где его забыл?

      – Где забыл, спрашиваешь?

      Не приняв шутку даже кислой улыбкой, Шелест обречённо махнул рукой.

      – В кабинете у Первого… Там, где его с меня сняли… Вместе «со стружкой».

      Пётр Ефимович совсем по-мальчишески шумно повёл носом.

      – Ты бы слышал, Леонид Ильич, как он меня крыл! Я ведь и сам, знаешь, мастер, но таких слов ещё не слыхивал! Просто смешал меня с говном! Веришь ли, не помню, как и вышел от него! Хотя, скорее всего, не вышел: или вылетел, или вывалился. Не помню. Сволочь!

      Последнее – и явно искреннее – слово вылетело из Петра Ефимовича помимо желания хозяина. Но Леонид Ильич не стал цепляться за случайность: ему нужен был «готовый продукт». Ведь не зря пелось в старинной народной песне: «Одна снежинка – ещё не снег, ещё не снег, одна дождинка – ещё не дождь». Товарища следовало подготовить: вскрыть «по полной» и довести до кондиции. Для шантажа даже случайное признание годилось. Для серьёзной работы – нет. Здесь требовалось чистосердечное признание: объёмистое и с куда большим количеством матерков в адрес «объекта работы».

      – Садись, Пётр Ефимович: поговорим.

      Шелест, промакивая лысину уже далеко не белоснежным платком – явно «напромакивался» у Хрущёва – грузно опустил полный зад на кожаный диван. Леонид Ильич пристроился рядом.

      – Помочь-то хоть обещал?

      – Угу, – буркнул Пётр Ефимович, не поднимая головы. – Расстаться с партийным билетом. «Я, – говорит, – вижу, что эта ноша Вам не по плечу. Там могу избавить Вас от неё!» Ну, а потом сразу перешёл на «ты» – и добавил ещё пару слов… по-русски… в мой адрес…

      Шелест поднял голову, «по дороге роняя» совсем даже не скупую и не совсем мужскую слезу.

      – Знаешь, Лёня…

СКАЧАТЬ