Дядя Джо. Роман с Бродским. Вадим Месяц

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ могиле. Сотрут из памяти великие дела. В учебниках имя Ельцина будет перечисляться через запятую после Бурбулиса[2] и Гайдара[3]. Академику Сахарову будут стоять памятники по всей стране. И Горбачеву тоже.

      Ельцин издал вздох, переходящий в утробное рычание.

      – Почему это? Я – первый демократически избранный президент этой страны.

      – Историю пишет интеллигенция, – поспешил я с ответом. – Фарисеи и книжники. Пока вы работаете с ними в связке, они вас любят. Отважитесь на самостоятельный шаг – проклянут. Это серьезная опасность для любого правителя.

      – Я хотел, чтобы людям жилось лучше, – прогрохотал президент. – Другой задачи у меня не было и нет. Панимаешь? Что конкретно вы предлагаете?

      – Я же написал. Я могу увековечить ваш образ в нетленных произведениях. Зарифмую ваши реформы, напишу про них саги.

      Ельцин тяжело замолчал. Его молчание было красноречивей любых слов. Пауза длилась секунд тридцать. На моем лбу несколько раз выступила и высохла испарина.

      – Саги, говорите? Вы умеете сочинять саги? – Похоже, он осмыслял перспективу саг или вспоминал, что означает это слово.

      – Еще как, Борис Николаевич! Саги о Форсайтах![4]

      Ельцин услыхал знакомый оборот речи и удовлетворенно рыгнул.

      – Хорошо. Увековечьте. В долгу не останусь.

      Его слова падали, словно младенцы в колодец. При их падении тебя охватывал ужас безвозвратности. Когда ребенок скрывался под водой, хотелось прыгнуть за ним следом.

      Я заручился поддержкой президента в обмен на мемориал, который мог бы ему воздвигнуть. Впоследствии я посвятил ему поэму «Плач по рэкетиру», но после расстрела парламента танками посвящение снял.

      – Поэт Еременко[5] ваш друг? – спросил Ельцин неожиданно.

      – Да, Борис Николаевич, он новатор, авангардист. Поэты любят его так же, как вас любят рабочие и колхозники.

      Я почувствовал, что Ельцин на другом конце провода улыбнулся. Шатко расставляя слова, он продекламировал:

      Вчера опять я был в Политбюро

      и выяснил, как Ельцина снимали:

      все собрались в Георгиевском зале,

      шел сильный газ, и многих развезло[6]

      – Мне нравятся эти стихи, – сказал Ельцин.

      – Да, они правдивы, – подхватил я. – Поэты обладают даром предвиденья.

      Вопрос неясен, но предельно прост.

      Наш путь вперед да будет кровью полит!

      Нас надо всех немедленно уволить,

      чтобы я занял самый главный пост

      Вот видите, Борис Николаевич, Еременко оказался прав. Вы стали президентом Российской Федерации, почти царем.

      Я взялся рассказывать о поэзии Еременко и кришнаитстве Андрея Козлова, которому были посвящены эти четверостишия, но Ельцин дал понять, что разговор подходит СКАЧАТЬ