Портрет с отрезанной головой. Аглаида Лой

Чтение книги онлайн.

      – Эх, хорошо погуляли, – вздохнул Колесов. – Я уже только в обезьяннике в себя пришел. Убей, не помню, что до этого было. Милиционеры сказали, будто витрину разбил и подрался с кем-то.

      – Я раньше ушел, так что не застал этих замечательных событий.

      – Вот-вот, слинял и меня бросил, злодей.

      – С тобой еще толпа народу была, когда я уходил. Извини, пришлось – жена позвонила.

      – Ну, если жена… Ладно, было и быльем поросло. Ты бы представил, наконец, свою даму…

      Гена церемонно отрекомендовал нас друг другу, и Колесов галантно поцеловал мою руку.

      – До чего приятно прикоснуться к нежной женской коже, – он даже зажмурился от удовольствия. – Спутница твоя очаровательна, это я тебе как художник говорю. Молодцы, что навестили. А то сижу тут один, как филин, одичал совсем. Дома вообще не появляюсь, жена обед сюда приносит. Весь в работе, тороплюсь с книгой поскорей расправиться. Ох, устал я, братцы… Сейчас стаканы и штопор принесу.

      Устроились возле круглого стола, с которого хозяин заботливо убрал стопку листов с карандашными набросками. Гена открыл портвейн и ловко разлил по имевшимся емкостям, быстро нарезал хлеб, сыр и колбасу, купленные на закуску; наконец встал со стула и, подняв стакан вина, торжественно произнес:

      – Дамы и господа, позвольте провозгласить тост «за знакомство». Надеюсь, приятное! – И залпом осушил свой стакан.

      Колесов последовал его примеру, крякнул от удовольствия, закусил ржаным хлебом с колбаской. Я тоже отпила пару глотков. Мужчины тут же оживленно принялись обсуждать хитроумную интригу, которую некий Прохоров затеял против председателя союза художников. Я поднялась из-за стола и принялась изучать развешенные по стенам картины. Работы были стоящие. Дикая степь, волнуется ковыль, несутся две лошади. Лошади написаны чрезвычайно экспрессивно. А вот одинокий хуторок в степи, вечер, в окне горит свеча. При взгляде на нее в душе рождается какое-то ностальгическое чувство. На многих живописных полотнах изображалась величаво текущая река, в разное время года и в разное время суток. Заметив, как внимательно я рассматриваю его работы, Колесов спросил:

      – Нравится?

      – Очень, – искренне ответила я. – А что это за река? На нашу Обь не похоже.

      – Это Дон, – пояснил он. – Тот самый Тихий Дон из романа Шолохова. Мои предки оттуда родом. Так что я из донских казаков. У меня и форма дончаков есть, и шашка.

      – А можно ваши книжные иллюстрации посмотреть? – спросила я.

      – Конечно. – Колесов отошел за ширму и вернулся со стопкой рисунков, разложил на столе. Иллюстрации были превосходные. Гена абсолютно прав: Колесов отменный график.

      Выпили еще, заговорили о современной живописи, о местных делах, о каком-то Самойлове, который недавно покончил с собой: прыгнул в пролет лестницы – и насмерть. А с чего бы? Ну, притесняли его как абстракциониста СКАЧАТЬ