Инна Чурикова. Судьба и тема. Алла Гербер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Но лучше, наверно, слышать этот «треск», чем не слышать ничего? Были бы вы счастливы в «провале без глубин»?

      – Нет, проще не надо. Но он… такой… Я всегда за него боюсь. Уйдет в себя и… ничего не видит, не слышит. Не дозовешься. Я тогда думаю: а вдруг так никогда и не услышит?! Кричи-кричи, а он так далеко, что… не вернется. А потом оказывается, что и видит, и слышит. Улыбнется, пошутит – и все становится на свое место. Он опять с нами.

      – Джульетту Мазину как-то спросили, кто для нее Феллини прежде всего – муж или режиссер?

      – И что она ответила?

      – Феллини.

      – Верно. Это уже нельзя разделить.

      – А вы не боитесь? Такой зависимости, такой над собой власти?

      – Боюсь. Но не за себя, а за него. При всей его стойкости, он очень раним… Слушайте, давайте завтра на лыжах пойдем. Вот так встанем и пойдем…

      – У меня нет лыж… Зато есть ботинки.

      – А у меня есть лыжи, но нет ботинок. Ну что ж это такое? Ну как мы живем?! Прямо по Гоголю – вот если бы к глазам… да нос… да уши… У Анатолия Васильевича Эфроса в «Женитьбе» это прекрасно получалось – вечное несовпадение, тоска женщины по мужскому совершенству. И Оля Яковлева так пронзительно-грустно, хоть и смешно – ведь абсурд, как у нас с ботинками, – все это передала, что прямо-таки плакать хотелось. Все не сходится, господи, а как хочется, чтобы сошлось. А вот в «Месяце в деревне» она, по-моему, чего-то испугалась или не захотела… Там ведь тоже все не сходится. Ну что у Натальи Петровны общего с этим учителем? Ничего. Но какая сила притяжения!

      – Мне показалось, что это, скорее, бессилие духа перед наваждением плоти…

      – Конечно, для окружающих – чудовищно. Но она-то, она сама себя не помнит, ничего, никого не замечает. Этот юный, с прыщиками, совсем мальчик (я его таким вижу), учитель, с нестрижеными ногтями, но нетронутый пошлостью, еще робкий, живой, вызвал из глубин ее женственности такого дьявола, такого «крокодила», который до поры до времени дремлет в тайниках любой женщины. Все бегут, всем стыдно, неловко за нее, а она ничего не замечает. Всем стыдно. Ей – нет. Ей прекрасно! Она, такая надушенная, такая аристократичная, воздушная, чистая, такая изнеженная… и вдруг в нее точно бес вселился, черт попутал… Играть это надо было, играть! У Оли Яковлевой всегда стремление к идеализации чувства, а меня как раз этот «крокодил» больше всего интересует. У Лескова я читала: «На дне тихого дремучего озера дремлет крокодил…» Ей только одного и нужно – чтобы он схватил ее и… любил. У нее взрослый сын, а она, бедняга, и женщиной-то никогда не была. И это вторжение в нее чужой силы и пугает, и парализует, и завораживает. Это «сладость» жути. В нее и погружаться актрисе! И что с того, что страшно? Вся эта любовь была дана ей, чтобы познать, узнать себя. Нет, не детство свое она вспоминает тяжелое – это она только так говорит, а безумие пробуждающейся женственности. Оля Яковлева – уникальная актриса. Но мне кажется, что в этой роли нельзя было скрывать «дьявола», чтобы, не дай бог, о героине не подумали плохо. Самый великий СКАЧАТЬ